В самом деле, не к чему скрывать факта… что М. Горький принадлежит к сторонникам новой группы. А Горький — безусловно крупнейший представитель пролетарского искусства, который много для него сделал и еще больше может сделать. Всякая фракция социал-демократической партии может законно гордиться принадлежностью к ней Горького… Горький — авторитет в деле пролетарского искусства, это бесспорно. Пытаться «использовать» (в идейном, конечно, смысле) этот авторитет для укрепления махизма и отзовизма значит давать образчик того, как с авторитетами обращаться не следует.
В деле пролетарского искусства М. Горький есть громадный плюс, несмотря на его сочувствие махизму и отзовизму…»
Алексей Максимович убедился в том, что В. И. Ленин, всегда требовательный к себе и товарищам, рассматривал его временный отход к отзовистам и махистам всего лишь как «слабую сторону, что входит отрицательной величиной в сумму приносимой им пролетариату громадной пользы». Дружба В. И. Ленина была действенна и человечна, помогала встать твердо, чувствовать радость совместной борьбы за общую цель.
1910 ГОД, ВЕРНЫЕ БОЛЬШОЙ ДРУЖБЕ
Летом 1910 года Владимир Ильич выбрал время, чтобы вновь приехать на Капри. Маршрут путешествия на этот раз был иным. Ехал Ленин из Парижа поездом до Марселя, а затем на пароходе по Средиземному морю до Неаполя.
1 июля 1910 года Владимир Ильич писал Марии Александровне: «Дорогая мамочка! Шлю большой привет из Неаполя. Доехал сюда пароходом из Марселя: дешево и приятно. Ехал как по Волге. Двигаюсь отсюда на Капри ненадолго»
Затем путь от Неаполя пароходиком до знакомого причала. И там, как и в прошлый раз, Горький и рядом с ним Мария Федоровна.
За два года многое изменилось. Вот и вилла теперь другая — «Спинола», почти рядом с площадью, на виа Лонгано. Раньше здесь был монастырь, здание мрачноватое, не уютное, буро-красного цвета. Сняли его для пресловутой школы.
Нет и той малоприятной компании философов-махистов. Это, пожалуй, самое главное, что отличало второй приезд от прошлого. Искренне, всей душой радуется Мария Федоровна: Алексей Максимович понял — с Богдановым ему не по пути. Она с трудом переносила общество Богданова, Базарова, Алексинского.
— Сыт по горло этой школой, — признался Алексей Максимович Марии Федоровне. — Во всей этой истории я, кажется, наиболее потерпевший — и морально, и материально.
Когда группа Вилонова уехала, Мария Федоровна тут же распорядилась перенести занятия на виллу «Паскуале». Алексей Максимович эту меру одобрил, а Богданов, Базаров и их шумливый приверженец Алексинский негодовали.