Через цепочку оффшорных компаний одним из инвесторов Центра Исследований Будущего стал Институт Биологии, чьи ничем не примечательные серые корпуса располагаются в пригороде Тель-Авива, называемом Нес Цион. Его телефоны давно исчезли из местных справочников, и теперь их можно найти только в секретной телефонной книге Израильских Сил Обороны. Кстати сказать, любой самолёт, случайно попавший в воздушное пространство над ним, будет немедленно сбит батареей ракет «Эрроу». Ходят слухи, до сих пор официально не опровергнутые страной избранных, что двое генетиков, уехавшие сюда из Южно-Африканской Республики после прихода к власти Манделы, продолжают работать над биологическим оружием избирательного действия. Оружие это теоретически может поразить представителя одного народа, не причинив ни малейшего вреда представителю другого. Говорят, что сюда иногда привозили участников палестинского сопротивления, которых использовали для загадочных медицинских экспериментов. Ещё никто не видел, чтобы эти террористы покидали ворота указанного научно-исследовательского учреждения. Во всяком случае, в вертикальном положении и без посторонней помощи.
* * *
Учёный — один из лучших и самых многообещающих сотрудников Центра Исследований Будущего — поймал за хвост очередную лабораторную крысу. Та смешно и беспомощно растопырила когтистые лапы, так похожие на человеческие руки, и попыталась вырваться. Что, впрочем, не возымело действия: у естествоиспытателя были крепкие руки опытного борца за научный прогресс. Осторожно, чтобы — избавь Господь! — не быть укушенным острыми зубами или не воткнуть иглу в самого себя, он перехватил молодую самочку за пушистое брюхо и мгновенно сделал инъекцию сыворотки. Крыса возмущенно и почти по-человечески пискнула от неприятного ощущения и испуга. Отпущенная обратно в свою просторную и комфортабельную — насколько может быть удобной тюремная камера — клетку, она немедленно принялась облизывать уколотое место и коситься на обидчика, одетого в стандартный лабораторный комбинезон.
Учёный сочувственно улыбнулся: он не был бессердечным вивисектором и не получал никакого удовольствия, причиняя боль и страдания подопытным зверькам. Время от времени, чаще всего почему-то на Оксфорд-стрит, он встречал пикеты защитников прав животных. Изображённые на жутких самодельных плакатах кролики, собаки и обезьяны с ампутированными во имя науки и счастья человека лапами, вживлёнными в мозг железяками и обожжённой «натуральными» шампунями кожей вызывали у него естественную жалость и эпизодические угрызения совести. Но эти приступы были лёгкими и короткими благодаря давно выработанному иммунитету, воспитанному обществом с помощью системы образования, привычного уважения к труду учёных и хорошей зарплаты. Примерно так же, как солдат специальных подразделений приучают спокойно относиться к убийству людей, заставляя потрошить свиней и жевать живых ужей, Учёный когда-то начинал с классических школьных «опытов» на беззащитных и не заслуживающих даже условного сожаления лягушках.