Интереснее всего Полковнику было посмотреть на то, как сумеет перевоплотиться его соратник по ангольскому походу — Брюнет. С его по-аристократически симпатичным лицом и щегольской привычкой одеваться в дорого стоившие и дорого выглядевшие костюмы ему надо было хорошо подумать над тем, как дойти до места встречи. Где-нибудь возле станции метро хулиганствующие элементы могли запросто попросить у него закурить, а потом дать как следует по интеллигентной физиономии пустой бутылкой, а то и воткнуть нож в живот. Это уже потом мающимся дурью подонкам пришлось бы пожалеть, что они полезли не к тому мужчине — бывшему чемпиону ещё советских воздушно-десантных войск по каратэ. Но Брюнет не подкачал. Конечно, без специальной пластической операции и пяти лет тюрьмы он никак не смог бы стереть с лица каинову печать воспитания в преподавательской семье, нескольких высших образований и опыта участия в спецоперациях по всему миру. Зато у него хватило ума превратиться в школьного учителя, жертвующего собою ради счастья детей. В потёртом костюме с ещё папиным галстуком, в застиранной, но чистенькой сорочке и с портфелем из кожзаменителя, подаренным коллегами на десятилетие трудовой деятельности, он выглядел тем кудесником, которому удаётся не только существовать на нищенскую зарплату, но и превращать оболтусов-троечников в будущих губернаторов, послов и депутатов. На лице его, скрывая живой блеск глаз — слишком вызывающий для учителя русского языка и литературы, — красовались очки в кондовой «профессорской» оправе с толстенными фальшивыми стёклами. В общем, на такого мозгляка не поднялась бы рука даже у самого бесстыжего отброса общества. «Оценка высшая — за…бись!» — с одобрением подумал Полковник.
Единственным, кто несколько разочаровал его, оказался последний потенциальный участник предполагавшегося экспедиционного корпуса. Тот, кого Полковник про себя окрестил «Десантником», был молод, плечист и просто подпрыгивал на ходу от переполнявшей его энергии и ещё не прошедшего юношеского желания сделать что-то спортивное. Даже если бы Полковник и не заглядывал в личное дело парня на резиновом ходу, он с первого взгляда смог бы сказать, что тот — мастер спорта по нескольким дисциплинам, которые наверняка включают какое-нибудь единоборство, стрельбу и прыжки с парашютом. Конечно, таковых в данном районе Москвы было немало, и смотрелся он здесь как родной. В конце концов, мало ли у нас хороших спортивных ребят после армии, честно зарабатывающих на кусок хлеба с маслом? Другое дело, как бы он смотрелся вне этого конкретного района Москвы… А за границей? Десантник появился раньше всех, раз пять обошёл вокруг школы, едва не обнаружил Полковника, сидевшего на трухлявом чердаке времён Корейской войны, наметил пути отхода и т. д., и т. п. И всё-то было хорошо — парня явно хорошо учили — вот только не слишком ли он усердствовал? Скорее всего, у него пока не прошла эйфория любящего армию человека, который попал в её самую что ни на есть элиту — военную разведку — и ещё не успел привыкнуть к своему счастью.