Вот она – совсем
недалеко, стоит
в стороне от
остальных, как
бы отдельно.
И аккуратный
памятник с
датами рождения
и смерти. Ничего
лишнего, просто
множество живых
цветов, множество
свечей. Неровные
блики освещали
надгробный
камень, и ты с
волнением
увидела, как
на тебя смотрят
Ромкины глаза
– графитовый
портрет получился
таким живым
и настоящим,
что у тебя закололо
сердце. От слабости
ты опустилась
на колени, провела
рукой по кованой
ограде.
- Ну вот… Ты же
никогда не
любил ограждении
и запреты…
Ромка…
Насколько
близко ты знала
его, чтобы вот
так вот сейчас
судить? Имела
ли право, кем
ты была для
него?
Внезапно вспомнился
Сашка и твоя
жалкая ревность.
- Ром, прости
меня, прости…
Пожалуйста…
Единственное
слово, которое
ты могла повторять
сейчас. Стояла
на коленях
прямо на холодной
стылой земле,
не ощущая ничего,
кроме разрывающего
изнутри чувства
вины.
- Прости меня…
И плакала. Слезы
жгли, как расплавленная
сталь.
Прости за то,
что отнимала
у тебя брата,
хотя знала, как
сильно ты его
любишь. Прости,
что ворвалась
в вашу с ним
жизнь, прости,
что была рядом,
хотя ты и не
желал этого,
а просто шел
на поводу у
Сашки. Прости
за то, что мир
такой несовершенный,
и ты так и не
смог обрести
успокоение
в нем.
Прости меня,
что так и не
смогла тебя
понять… Я всего-то
хотела получить
свой кусочек
счастья.
Но у меня не
поднялась бы
рука, если бы
я знала, что
отнимаю это
счастье у тебя.
Прости…
Ты ничего мне
не обещал, но
столько подарил…
Твои песни
заставляли
меня бороться
тогда, когда
сил уже не хватало.
Я всегда верила…
И не успела
сказать…
На востоке
начинало светлеть
небо, и где-то
просигналила
машина. Среди
абсолютной
пустоты в голове
ты поймала себя
на мысли, что
было бы здорово,
если бы кто-нибудь
сильный, мудрый
подошел сейчас
к тебе, погладил
по головке,
поднял и увел
с собой, прошептав,
что все будет
хорошо. И не
было бы нужды
оглядываться
на прошлую
жизнь и считать
ошибки. И думать
о том, как бы
все обернулось,
если бы не…
- Эй, дамочка,
а что вы тут
делаете? Ночью
приехали, что
ли? Погляди ж…
Уборщик волочил
за собой мешок
листьев и мусора,
бормотал под
нос и старался
идти прямо. От
него сильно
разило перегаром.
- Он и в жизни,
говорят, был
разбойником…
Сколько народу
приходит, и
каждый норовят
свечку зажечь.
Тушишь тут все,
думаешь, опасность
пожара не грозит,
а тут еще кто-нибудь
зажжет. Разбойники…
Сил на вас никаких…
…
«Не смотри на
меня, подожди.
И не надо смеяться
сейчас.
Я хочу лишь
сказать – прости…
Эти слезы мои
– о нас.
Ты закрой на
минуту глаза,
Разреши мне
чуть-чуть поболтать.