III
Уязвимая сторона оппозиции (отсутствие политической программы) — одновременно и
ее сильная сторона: властям трудно бороться с абстракцией. Призыв «строить
демократические институты» годится для группы лиц любой ориентации, так
образовалась оппозиция нового типа. Некогда В.И. Ленин указывал на то, что
следует «размежеваться, прежде чем объединиться», — имея в виду то, что у
эсеров, кадетов, большевиков и анархистов конкретные цели разные. Но у
сегодняшней оппозиции конкретных целей как будто нет; все — анархисты,
коммунисты, либералы, демократы — митингуют, требуя удовлетворить абстрактное
требование. Исследователи Африки уверяют, что в засуху к воде приходят разные
звери, и никто никого не ест. Можно предположить, что жажда демократии
объединяет несогласных, абстрактная жажда очень понятна. Но вода в водоеме
должна быть конкретной! В социальной истории человечества на абстрактный вопрос
ответ может быть только конкретным. Абстрактный ответ не будет засчитан, и затем
дадут другой, неожиданный, но конкретный ответ. Когда на требования истории
отвечают абстракцией: «Хлеб — голодным! Мир — народам! Землю — крестьянам!»,
можно быть уверенным, что последует продразверстка, коллективизация и война.
Абстракций было слишком много — они принесли затмение разума и зло.
— Хотим, чтобы Россия стала Европой!
— Какой именно: португальской, албанской, германской, ирландской?
— Абстрактной Европой. Европой вообще. Хотим, чтобы победил капитализм!
— Какой именно: с профсоюзами или без, феодальный, колониальный, финансовый?
— Абстрактный капитализм. Капитализм вообще. Хотим демократии!
— Какой именно? Античной? Прямой? С выборщиками? Глобальной? Либеральной?
Социал-дарвинистской?
— Неважно! Вообще демократии хотим, абстрактного блага свободы!
Абстрактный призыв «даешь демократию!» звучит дивно, но историческая ситуация
весьма конкретна. Конкретная реальность известна. В России за двадцать пять лет
построено общество неравенства. Вместо общества казарменного равенства и
правления партийной номенклатуры, наделенной незначительными привилегиями,
возникло правление олигархических кланов, напоминающее феодальную систему
власти, причем неравенство сегодняшнего дня несопоставимо с лицемерием
социализма. Сегодняшнее неравенство оглушительно. Сначала это состояние называли
свободным рынком, но выяснилось, что, хотя товары на рынке есть, этот рынок
несвободный. Собственность большой страны и миллионов людей обманным, незаконным
путем передали в руки нескольких владельцев, и, как теперь открыто рассказывают
сами фигуранты процесса, они совершили это сознательно, дабы сделать
социалистическую реставрацию невозможной. Возникла номенклатура рынка, которая
создана по принципу партийной номенклатуры, но богаче партийцев во много тысяч
раз.