Оставалось надеяться только на то, что ракеты, которые выпущены по нам с земли или патрульным ночным истребителем — не наведутся на цель.
Павел сидел рядом, на нем не было ни царапины, в отличие от матери — пулевое ранение, к счастью по касательной, перелом руки, возможно и пара ребер — если не перелом, то трещина. Он старался держаться, потому что не мог показать перед нами страх… все было как в кино или в компьютерной игре, но все было наяву, и трассирующие пули в нескольких сантиметрах от твоей головы, и грохот взрывов, и убитые в черных мешках, и раненые, и запах крови вместе с пороховой гарью. Но он был всего лишь пацан, пусть и правильно воспитанный — но все же пацан. И вот тут — он не выдержал…
— Дядя Саша, что это?!
— Держись! Обхвати голову руками! — я машинально проверил, пристегнуты ли ремни, сначала его, потом свой…
Конвертоплан все терял скорость, потом замер в какой-то точке пространства, точке ночной темноты — и в этот момент нас настигла ракета. Ракета воздух — воздух обычно наводится на тепловое излучение и метит в сопло двигателя. Так получилось и тут — вот только у конвертоплана двигатели находятся сбоку, примерно на том же уровне, что и десантный отсек. Справа полыхнуло, осколки хлестнули по закрытому люку, машину затрясло…
Все произошло так, как и должно было произойти в классическом бою — один против двоих при преимуществе в нападении у первого. Необычные были противники — с одной стороны реактивный самолет вертикального взлета и посадки, с другой стороны — два турбовинтовых конвертоплана, с комплектом малой радиозаметности и вооружением. Скводон-лидер Джон Нобл нанес удар первым — он выпустил одну за другой обе ракеты ближнего боя AIM-9, он сделал два пуска разом, потому что момент внезапности был потерян, и он хотел гарантированно сбить хотя бы один аппарат, чтобы потом иметь дело с другим. Второй он намеревался сбить из пушки — он подозревал, что перед ним гражданские турбовинтовые самолеты, использовавшиеся для скрытой заброски спецназа. И он полагал, что на них нет вооружения — откуда же ему было знать, что на двух его противников приходится три противотанковые ракеты Hellfire и восемь ракет Stinger воздушного базирования в вертолетной модификации. Знал бы — избрал бы совершенно другой рисунок боя, попытался бы разорвать дистанцию и запустить свои Сайдвиндеры с дальней дистанции, за пределами дальности Стингеров, а то и вообще не стал бы связываться. Первый сюрприз он получил почти сразу же — его радар ослеп от действия мощной системы РЭБ, установленной на неизвестных самолетах, и он увидел яркие шары, вспыхнувшие в ночи — тепловые ловушки! Он понял, что недооценил противника и сильно, что перед ним не гражданские, а боевые аппараты неизвестной конструкции — но сделать уже ничего не мог. Один из аппаратов резко принял вверх, не меняя курса и одновременно начал замедляться — вертолет не смог бы сделать первое, а самолет — второе. Он попытался сделать то же самое — резко увеличить высоту, пытаясь разорвать дистанцию. Но тут взвыл автоинформатор, извещая его о пуске ракет по нему, он потратил четыре секунды на то, чтобы разорвать контакт и понял, что бесполезно. Оставалось одно — он схватил рычаг катапульты и рванул на себя — ровно за две секунды до того, как сразу две ракеты Стингер попали в его самолет…