- Василий, подожди, пожалуйста... Ну, допустим, с пехотой все логично. И, по большей части, понятно. А как же кавалерия? Откуда мы строевых лошадей столько возьмем. Это просто не реально...
- Здесь тема отдельная. Пока я бы вообще ничего кардинально не менял. Тем более, что это ведомство Николая Николаевича...
Ну, тачанки, это естественно. Казачки от них в полном восторге, что и понятно. А вот с организацией, на мой взгляд, пока ничего делать не стоит.
- Почему? Из-за дяди? Нет?
- А сам-то не догадываешься, главный танкист?
- Ты хочешь сказать, что появление танковых войск приведет к отмиранию кавалерии ВООБЩЕ?
- Не сразу, не единомоментно. Но по мере улучшения скоростных и маневренных характеристик танков, а главное - их автономности, это неизбежно. А уж когда у пока что пехоты появится бронетранспортер - и подавно.
- А как же казаки?
- Казаки, Михаил, это не просто род кавалерии. Это... Епт... Миша! На пол! Ложись!!!
Уловив далекий звук орудийного выстрела, Балк резко вскочил и, увлекая за собой Великого князя, бросился в угол комнаты, где темнел лаз в подвал. И в ту же секунду первый снаряд врезался в угол дома. Грохот. Дым и кирпичная пыль заволокли комнату. Посыпались стекла... Еще два снаряда упали вблизи фундамента.
Воспользовавшись моментом, Василий одним броском достиг лаза, затащив Михаила в подвал. И вовремя. Два из трех снарядов второго залпа угодили точно в середину дома. Деревянная мансарда развалилась как игрушечный домик в сторону разбитой фасадной стены. Третий залп лег менее удачно: в руины дома попал только один из его снарядов, довершив превращение единственного кирпичного особняка на южной окраине Йокогамы в невысокую груду дымящихся развалин...
Канонада и грохот разрывов стихли. Вокруг превращенного в руины дома раздавались лишь крики кинувшихся разбирать завал гвардейцев и спецназовцев, ржание напуганных лошадей. Неожиданно тонким голоском запричитал Бурнос, ворочая в одиночку доски стропил. Громко стонал один из часовых, посеченный осколками. Еще двое солдат и прапорщик погибли...
Откашлявшись от пыли, Михаил приподнялся на локтях.
- Василий! Ты жив...
Рядом кто-то закопошился...
- Да, блин, чего ему сделается... Он же памятник... Жив, жив. Только чем-то по балде приложило так, что до сих пор небо в алмазах. Блин, как чувствовал. Не подводит пока... Сам как? Цел?
- Слава Богу... Плечо ушибло слегка. И... Что это было? За три-то часа до окончания перемирия? И что ты почувствовал?