Эмболария не выдержала первая.
– Довольно, вставай! – Самнитка поднялась из воды, заставив и меня подняться. – Идем отсюда скорее! К Эребу такие водные процедуры!
Шлепая по камням босыми мокрыми ногами, мы с Эмболарией, шатаясь, как пьяные, выскочили из пещеры на свежий воздух. Похватав свою одежду и обувь, мы поспешили дальше по тропе, стремясь поскорее убраться от этого жуткого зловония. Запинаясь и хватаясь друг за друга, мы голыми трусили по тропе, облитые ласковым солнечным теплом. Наконец отвратительные миазмы остались позади. Я бессильно бухнулся на камень у тропы. Эмболария села рядом, вытянув свои сильные загорелые ноги и прислонившись голой спиной к теплой шершавой скале.
Не успели мы толком перевести дух, как рядом с нами раздался топот копыт, дробный и торопливый. Остро запахло козьей шерстью. Я открыл глаза. Мимо нас по тропе в сторону города семенили три козы и два козленка. За ними шагала с длинным прутом в руке и с венком из диких цветов на темной кудрявой голове стройная девочка лет двенадцати. Она была босиком, в длинном льняном платьице без рукавов, со шнурком на тонкой талии.
На миг задержавшись возле нас, юная пастушка назидательно обронила нежным строгим голоском, обращаясь к Эмболарии:
– Женщине непристойно показывать свою наготу мужчине.
– Этот мужчина – мой муж, – сказала Эмболария, посмотрев девочке в глаза.
Девочка остановилась, понимающе покивала головой, совсем как взрослая. Затем пастушка промолвила уже без осуждения в голосе:
– Вы все же оденьтесь, люди добрые. Вон за той скалой начинается одна из городских улиц. Нехорошо, если вас увидят в таком виде.
Благовоспитанная девочка в венке из левкоев и крокусов проследовала вслед за своими козами.
Я и Эмболария вскочили на ноги и, давясь от смеха, принялись торопливо одеваться.
* * *
Зловонные воды левтернийского источника и впрямь оказались чудодейственными. Уже на другой день все мои раны и ушибы совершенно зажили, от них не осталось и следа на моем теле. Я словно заново родился. Единственно, что меня тяготило после этого лечебного купанья, так это неприятный запах, будто прилипший к моим волосам и к моему телу. Желая смыть с себя этот запах, я отправился в местную общественную баню, расположенную недалеко от рыночной площади.
Заплатив при входе в баню одну медную монетку – асс, я очутился сначала в помещении, где посетители оставляли одежду, складывая ее на широкие полки, идущие вдоль стен. Судя по тому, что больше половины полок было занято свернутой одеждой, сумками, шляпами, тростями и прочими личными вещами, сегодня в бане собралось довольно много людей.