— Постой! Ты сказал, что мне повезло, что был четверг. С чего бы это?
Леший окинул недоуменным взглядом человека и, пожимая плечами, сказал:
— Эк тебя обожгло! Да ведь четверг — это именно тот день, когда Тор пропал, унесенный в Авалон. В память о нем, неустрашимом, веселом, буйном, добром, сильном, справедливом и назвали четвертый день недели Torstai (четверг, в переводе, примечание автора). Даже Молот в знак уважения хозяина не так жжется. Память о Торе так просто не истребить. Правильно я говорю?
Когда они приблизились к jumalankuva (идол, в переводе, примечание автора), или правильнее — puujumala (дословно: деревянный бог, в переводе, примечание автора), то обнаружили, что они не одиноки в своем желании предстать перед суровым взглядом деревянного лица. Мишка, конечно, о присутствии незнакомца узнал заранее, шагнул в лес и пропал на некоторое время, но тут же возвернулся, не обнаружив ничего предосудительного или опасного. Ничего Илейко не сказал, видимо, не посчитав нужным.
— Терве, — поздоровался лив, заметив человека, сидящего на земле прямо перед деревянным изваянием.
Тот сразу же поднялся на ноги, повернувшись лицом к вновь пришедшим, приложил правую руку к груди и ответил на приветствие. Человек был широкоплеч, с несколько вытянутым лицом, где выделялись совершенно круглые синие глаза. Через несколько мгновений глаза сделались обыкновенными, даже какими-то смеющимися, так как в уголках их на коже образовались множественные лучики морщинок. Отличительная черта людей, которые охотно и часто улыбаются. Ростом незнакомец Илейку не превышал, зато не уступал Хийси. Обычный человек, умеющий делать из глаз блюдца, да еще с несколько кривоватыми ногами. Такие обыкновенно не нравятся женщинам. Почему? Да пес его знает, наверно, потому что не было в нем романтики и загадки. Такой посмеется, порадуется, но обидчику как даст в бубен — бубен так и укатится. Что же случится, если по голове попадет?
— Как дела? — это уже проявил учтивость и такт леший.
— Если вы не возражаете, я уже заканчиваю свое обращение, — сказал незнакомец. Говорил он на тулемаярвском языке. — У вас, часом, соли не найдется?
— Нет, не найдется, — ответил Мишка.
— Да, есть немножко, — одновременно с ним произнес Илейко.
Человек мимолетно округлил глаза — такая привычка, наверно — отвернулся к идолу, очень тихо что-то пробормотал, обычно, двуперстно, перекрестился, потом поклонился, коснувшись правой же рукой земли у основания истукана, и отошел в сторону, как бы уступая место.
— Прошу, — сказал он, сделав приглашающий жест в сторону деревянной статуи. — Тот, у кого в характере помощь, готов выслушать каждого путника.