— Вот такие дела, друзья мои, — закончил свою байку Пермя. — А вы говорите: Вий! Подымите мне веки!
Илейко пожал плечами, а Мишка не удержался и возразил:
— Ничего мы не говорим. Куда ж теперь это зеркало девать? Возвращать хозяйкам, когда внутри такое, да еще пара "волков" залетела?
— Оно изначально было особым, — ответил Васильич. — Можно сказать, главное зеркало для связи с Темным Владыкой, для обоюдной связи, так сказать. Хотя — связь тоже зеркальная, стало быть, ложная.
— Ну да, — кивнул головой Илейко, которого слегка задело и даже оскорбило свое собственное отражение с кисточками на ушах. — Чтобы узнать, кто ты — нужно смотреться в воду.
— Именно! — поднял палец к предрассветному небу Пермя. — Гадают девки на зеркале, а потом три дня диареей страдают. А все оттого, что водой это самое зеркало не омыли, убрав всю ложь и скверну.
Хоть все товарищи чувствовали себя измотанными и избитыми, здесь отдыхать они не решились. Вызволенная из островного плена лошадь выглядела не лучше. Складывалось такое впечатление, что на ней всю ночь пахали. "Переволновалась, бедная", — объяснил ее состояние леший.
Пермя идти самостоятельно не мог. Во всяком случае, с такой скоростью, чтобы не встретить в пути Педрун пяйвя (Петров День), идти ему было сложно. Поэтому его усадили на Заразу, чему она очень удивилась: привыкла ходить налегке, неся на себе только поклажу, которой становилось все меньше и меньше.
Илейко перевязали руки, отчего он стал выглядеть достаточно нелепо. А Мишка вообще отливал синевой.
— Банда инвалидов, — проговорил сквозь зубы леший. — Лишь бы больше никаких спутников не прибилось.
Действительно, сначала Мишка пришел, приведя с собою своих врагов, которые с энтузиазмом попытались прибить не только его самого, но и Илейку. Потом — Пермя, враги которого распылили свою ярость уже на всю троицу. Причем, схватки становились все опаснее и ожесточеннее.
— Позвольте, — вдруг заметил лив. — А что же с телами этих викингов делать будем?
— Каких викингов? — удивился Хийси.
Илейко указал своей замотанной рукой в сторону трех тел, оставшихся так и лежать неприбранными.
— Так не викинги это, — ответил Пермя с высоты своего положения и добавил. — Я ошибся. Это — суки.
Лив в недоумении переглянулся с лешим. Тот не поленился, словно догадавшись о чем-то, сбегал и осмотрел каждое из тел, приподымая двумя пальцами хвост каждого "Фенрира".
— Действительно, — почесал он в затылке всей своей пятерней, когда вернулся. — Это не "волки".
— А кто же они тогда? — Илейко все еще ничего не понимал.