Продуктообмен обеспечивает созидание в общественном объединении труда, а кредитно-финансовая система лишь разпределяет право потребления производимого.
Как известно, рыночники именно в этом «грехе» - разпределении потребления - обвиняют «командно-административную» систему, а у самих - не то, что «рыльце в пушку», но просто за “пухом” их рыла не видно, да и им самим из-за того “пуха” ничего не видать: обзор закрыт - “пух” глаза застит.
Ошибочность управления как формированием потребностей, так и производством продукции вызывает конкуренцию потребителей и при «рыночном», и при директивно-адресном управлении производством. Этот вид конкуренции носит название дефицита товаров
[153]. И пирамида богатства, личных доходов членов общества, просто скрывает конкуренцию потребителей, придаёт ей узаконенные («законом стоимости») формы: по одежке протягивай ножки. Когда говорят: «у них всё есть», то забывают, что у Рокфеллера и простого рабочего “всё есть”, но несколько по-разному. И это различие - вовсе не результат их свободной воли потреблять по потребности. Остаётся же видимой только конкуренция производств за денежную прибыль, о которой рыночники прожужжали уши, утверждая, что она якобы «двигатель прогресса».
Если прейскурант текущих цен является финансовым выражением вектора ошибки управления общественным производством, то кредитно-финансовая система является средством, способным обеспечить устойчивость процессов продуктообмена и потребления при ОШИБОЧНОМ САМО-U-правлении общества. Общество может возпользоваться этим свойством кредитно-финансовой системы только в одном случае: если обеспечит устойчивую платёжеспособность всех без изключения отраслей, производящих необходимую ему качественно разнородную продукцию.
Не могут конкурировать друг с другом сельское хозяйство, точное приборостроение, транспорт и другие отрасли производящие продукцию, отвечающую различным целевым функциям, один вид которой не может заменить другой. То есть конкуренция производства терпима (но не необходима) только внутри отраслей, производящих продукцию, один вид которой способен заменить другой.
Если “наши” рыночные реформаторы ОРГАНИЗОВАЛИ в СССР взаимно отраслевую конкуренцию, то это потому, что они настолько слабоумны, что не в состоянии осознать свою некомпетентность в вопросах теории и практики управления народным хозяйством и они функционируют в СССР как биороботы и сознательные агенты межрегионального центра управления, поскольку разорить сельское хозяйство СССР и создать полувековую отсталость многих отраслей его промышленности можно было только в интересах упрочения позиций Евро-Американского конгломерата на мировой арене: чтобы процветало американское фермерство, советский колхозник должен быть нищим, а достигается это регуляцией глобального “рынка”. Так внутригосударственная взаимно отраслевая конкуренция перетекает во внутриотраслевую в глобальном объединении труда в силу взаимной вложенности суперсистем. Наше якобы «выпадение» из Евро-Американской региональной цивилизации - весьма прибыльный миф советских гешефтмахеров. Понятия же об этом наши благонамеренные «рыночники» не имеют, иначе бы не было развала экономики СССР.