К вышесказанному необходимо добавить, что таинственный Е.Л. умер через два года после операции.
Занимался Воронов и пересадой обезьяньего яичника женщинам. Он также проводил обратные опыты по пересадке человеческого яичника обезьяне и искусственного осеменения обезьяны человеческой спермой, правда, безуспешно.
Для бесперебойных поставок «расходного материала» Воронов открыл собственный обезьяний питомник на Французской Ривьере под руководством бывшего циркового дрессировщика. Операции по пересадке половых желез проводились во Франции и в алжирской клинике Воронова. К началу 30-х «омоложению» подверглось несколько тысяч весьма состоятельных людей, среди которых Гарольд МакКормик, председатель компании «International Harvester Company», и стареющий премьер-министр Турции. По слухам, пациентом Воронова был премьер-министр Франции Жорж Клемансо.
К доктору Воронову пришла слава. Поэт Эдвард Эстлин Каммингс воспевал «знаменитого доктора, который вставляет обезьяньи железы в миллионеров». Песня «Monkey-Doodle-Doo» написанная Ирвингом Берлином для фильма братьев Маркс «Кокосовые орехи», имеет строки: «Если ты стар для танцев — поставь себе железу обезьяны». В рассказе Артура Конана Дойла «Человек на четвереньках», профессор делает инъекции вытяжки из яичек обезьяны. Возможно, именно Воронов послужил прототипом профессора Преображенского из «Собачьего сердца» Михаила Булгакова. Помнится, Филипп Филиппыч тоже мешал науку с возмездной пересадкой обезьяньих яичников. До наших дней дожил рецепт придуманого в парижском Хэррис Баре коктейля «Гланды обезьяны». В 1920-х годах появились пепельницы в виде обезьяны закрывающей причинное место, с надписью по-французски, «Нет, Воронов, ты меня не возьмешь!».
А потом методе доктора Воронова пришёл конец. Даже странно, что шарлатана из-под Воронежа с высшим образованием и учёными степенями не раскусили сразу. Ведь при пересадке чужеродной ткани в организме немедленно запускаются процессы отторжения. Некоторое время кусочек железистой ткани действительно вырабатывает половые гормоны, главным образом, тестостерон, создающий видимость «омоложения». Но уже через несколько недель на месте трансплантанта остаётся ни на что не годный соединительнотканный тяж. И только рубчик на мошонке очередного олуха-миллионера напоминает о выброшенных на ветер деньгах. Знал ли об этом сам Воронов? Трудно сказать. Для того, чтобы убедиться в бесполезности пересадки, достаточно забить подопытное животное через некоторое время после операции и провести вскрытие. Так делали во времена друга животных доктора Павлова, так делают и сейчас. Но Воронов, вероятно, был из когорты тех славных шарлатанов, которые сами свято верят в действенность своих манипуляций.