В задачи РОН входила разведка системы береговой обороны противника, определение мест высадки десантов и разведывательно-диверсионных отрядов, захват пленных. Ведение разведки водолазы-разведчики осуществляли, как правило, парами. Пары формировались с учетом дружеской привязанности и полного доверия друг к другу. Так, при возвращении с задания и переходе линии фронта был тяжело ранен Звенцов. М.С. Спиридонов много километров тащил на себе напарника и вышел к своим. Пара Перепелкин – Лунин в 1942 году провела разведку аэродрома под Петергофом. Разведчики обнаружили аэродром и по радио навели авиацию на цель. С задания группа не вернулись, так как практически вызвали бомбометание на себя.
Специфику работы ленинградской «земноводной» разведки можно иллюстрировать на примере маленького не боевого эпизода, произошедшего во время визита Петра Капицы в расположение РОН: Во двор бывшей школы прибыла грузовая машина с какими-то тюками. Под наблюдением Прохватилова матросы стали сгружать и выворачивать для просушки спальные мешки, облицованные серебристой непроницаемой материей.
«Они только называются спальными, а спать в них не положено, – объяснил Прохватилов. – Видите, все мешки надувные. Сами изобрели. Доставали сбитые аэростаты и клеили. Разведчик на льду спрячется в такой мешок и весь день лежит. Никакой мех тепла не удержит, а воздух может. Он и холода не пропускает.
– Не рано ли вы их сушите? – спросил я.
– Синоптики гадают, что скоро залив замерзнет. Мы первыми на лед выйдем».
«…обратно никто не падал»
23 сентября 1941 года во время авианалёта напротив Петергофа затонуло небольшое транспортное судно «Барта».Пароход упёрся кормой в дно, нос остался над водой. В 42-м водолазы-разведчики роты особого назначения (РОН) устроили в выступавшей из воды части судна наблюдательный пост. Ночью разведчики под водой пробирались в нос полузатопленого судна и в течение суток следили за действиями немцев. В первую же ночь водолазы-разведчики заметили вспышки дальнобойных орудий, обстреливавших Кронштадт, и передали координаты на базу. Огнём Кронштадтских фортов батареи были уничтожены. Осенью того же года наблюдатели заметили необычную активность на причале Петергофа. Немцы работали в три смены, даже ночью – при свете фонарей. В разведотделе уже было известно об оригинальном способе минирования противником фарватера между Ленинградом и Кронштадтом: Морские мины грузились в старые шлюпки и когда ветер дул с берега, отпускали их, предварительно просверлив днище с таким расчетом, чтоб шлюпка затонула, продрейфовав до фарватера. Больших проблем такой способ минирования не доставлял, поскольку добиться точной постановки мин, понадеявшись на ветер и течения, невозможно, а те мины, которые всё-таки заносило на фарватер, уничтожались тральщиками. Однако, появились сведения об испытанных на Средиземноморье радиоуправляемых катерах. Нагруженные взрывчаткой, такие катера были чрезвычайно опасны для судов и портовых сооружений. Командование КБФ имело все основания полагать, что активность немцев на петергофском причале связана с этими катерами или каким-то иным «супероружием». На разведку отправили бойцов Прохватилова. Попутно водолазы-разведчики должны были осмотреть главную скульптуру петергофских фонтанов: «Самсона». Ходил слух, что немцы его распилили и отправили в Германию.