Двери клетки захлопнулись. Путешествие цирка «Ренси» продолжалось.
Смерть «летающего сенбернара»
Очевидцев оказалось в избытке: Сионский аэродром — последняя остановка перед крутобокими отрогами швейцарских Альп, и на травяном поле всегда полно машин. А тут такой случай — сам Гейгер будет показывать класс.
Действительно, Герман Гейгер в своей знаменитой глухой куртке и расшнурованных ботинках заспешил к только что приземлившемуся яркокрылому «пайперу».
— Надо поучить девочку мягко сажать такси,— бросил он, улыбаясь, механикам. Это были его последние слова на земле.
Все остальное случилось быстро. Гейгер подошел к «пайперу», жестом велел пересесть на заднее сиденье Анне-Мари Шалан, молоденькой медсестре, что уже два года работала в его авиакомпании и сейчас осваивала самолет. «Пайпер» проскакал по траве и стал отрываться от земли носом к солнцу.
И тут все замерли: точно в хвост взлетавшему самолету садился планер НВ-579. Люди внизу заорали, замахали руками. Но разве услышишь. Минута... вторая... Планерист, тоже летевший против солнца, не мог видеть машины Гейгера. Кто-то побежал, включил сирену на диспетчерском пункте. Поздно. Метрах в тридцати над полем планер врезался в хвост «пайперу», и оба рухнули на траву: самолет — носом, планер — разваливаясь на куски. Гейгер погиб на месте; планериста и медсестру с тяжелыми увечьями отвезли в больницу — ту самую, куда Гейгер столько раз доставлял спасенных им людей.
Так погиб Герман Гейгер, швейцарский пилот, заслуживший прозвище «летающего сенбернара». Как и эти умные собаки, выкапывающие людей из-под снежных завалов, Гейгер спасал жертв альпийских хребтов.
Тридцать лет назад Герман пришел в аэроклуб Сиона — центра швейцарского кантона Валлис. Пришел учиться водить самолеты. Вечерами приходилось мыть стаканы в кафе — отец не мог помогать сыну, да и не хотел; он считал Германа самым «пропащим» из своих тринадцати детей. И вот каждое утро плечистый белозубый парень залезал в тесную кабину за спину инструктора.
Настал день, когда Герману вручили диплом № 1000 — счастливый номер, как уверяли все. И действительно, ему везло — ведь он одним из первых приземлился на альпийском леднике, целый и невредимый. Более того — самолет тоже не получил никаких повреждений. Но Гейгер не искал спортивных рекордов и достижений, он хотел превратить посадки на ледники в будничное, обычное дело.
— Вы бы сами почувствовали эту тягу, — говорил Гейгер, — если бы вам пришлось полетать над скалами. Хочется поспорить с ними, «покорить», как выражаются любители громких слов.