Странно было говорить так доверительно с посторонним человеком. Но она действительно хотела узнать, как он справился с этим и как справляется теперь.
Похоже, Гая ее вопросы не смутили. Он потянулся за бутылкой и налил ей и себе белого вина.
– Проблема с отношением других людей осталась. – В его глазах мелькнуло презрение. – Мне, конечно, плевать, что они думают, но иногда это утомляет. Прошло три года, и, видимо, от меня ждут новой женитьбы. Я постоянно чувствую давление. Если на званом ужине мне представляют девушку, я понимаю, что это тщательно отобранная, подходящая кандидатура. Странно, что ни у одной еще не было на лбу татуировки: «Потенциальная жена». Потом все говорят мне, какая она чудесная, как она любит детей и как, наверное, трудно бедным Джошу и Элле без матери. – Его передернуло. – Боже, это происходило тысячу раз. Просто повторяющийся кошмар. И конечно, отбивает всякую охоту лучше, чем ведро брома.
– Что такое бром? – спросила Элла, и они оба подскочили.
Оправившись от потрясения, вызванного ее неожиданным появлением, Гай сказал:
– Это такая холодная каша. Тебе не понравится. – Потом, посадив ее к себе на колени, добавил: – А тебе нужен колокольчик на шею, как у коровы. Ты подслушивала, ангел?
– Нет. – Она так затрясла головой, что развязался белый бант. – Я слушала вас. Папа, а когда мне можно будет выйти замуж?
Он напустил на себя строгий вид:
– А что? Когда бы тебе хотелось?
– Завтра. – Элла хихикнула и натянула на колени свое лиловое платьице. – Я хочу замуж за Люка.
Люк был восьмилетний племянник Беренис.
– Понятно. – Казалось, Гай задумался. – Ну, завтра так завтра, я не против. Но, наверное, мне нужно сначала поговорить с женихом.
Элла нахмурилась, опасаясь, как бы он не узнал о стакане лимонада, который она вылила в чью‑то сумку, оставленную без присмотра.
– Зачем?
– Женитьба это серьезное дело, – объяснил ей Гай. – Поэтому я обязательно должен поговорить с Люком, как мужчина с мужчиной. Помимо всего прочего, – строго добавил он, – я спрошу его о планах на будущее.
Жара все не спадала. Утром в воскресенье Дженни упаковала холщовую сумку и отправилась на пляж. Народу наверняка будет битком, зато она сможет развлечься, пытаясь угадать по различным оттенкам белых, красных и коричневых тел, сколько отдыхающие пробыли в Трезайле. А подслушивать их разговоры – особенно ей нравились ссорящиеся пары – всегда было очень весело.
На пляже действительно было людно, к счастью, отлив освободил дополнительную площадь. Многочисленные песчаные замки высились теперь на мокром участке пляжа, позволив серьезным пляжникам с большим комфортом разместиться на сухом. Дженни нашла пятачок, достаточный для того, чтобы расстелить полотенце, раскрыла новый роман Даниэлы Стил и с удовольствием стала прислушиваться к миленькой, уже разгоревшейся дискуссии между двумя толстыми, опаленными солнцем ливерпульцами о том, перекусить ли попозже треской и чипсами или разориться на настоящий воскресный ланч в том шикарном местечке на Амори‑стрит. Она хотела было вмешаться и сказать, что шикарное местечко, принадлежавшее Бруно, по воскресеньям закрыто, но жаль было их прерывать. Открутив крышку «Амбр Солер», она тщательно натерла наиболее нуждавшиеся в загаре места и быстро провалилась в сон.