Изображения предков, имеющих определенное культовое значение, являются в то же время родовыми реликвиями, которые так же, как эпические поэмы, являются материальным воплощением памяти ныне живущих о своей истории. Такое же значение имеют и другие культовые изображения — тотемные знаки, эмблемы, знаки собственности, власти, и т. д.
Социально-политический уклад той или иной общины так же четко выражается произведениями искусства его мастеров. Статуи предков, например, африканского племени сенуфа лишены портретных черт, но надетые на них украшения и четко обозначенная татуировка точно указывают на их принадлежность к определенному роду и социальной группе.
И все это объединялось сложнейшими мифологическими концепциями мироздания, которые не только лежали в основе всей жизни того или иного общества, но были неотъемлемы от повседневной практической деятельности.
Даже из такого краткого, схематического анализа функций традиционного искусства можно заключить, что в основе своей оно не содержит принципиально ничего отличного от того, что составляло смысл и назначение искусства во все последующие эпохи, включая и современную.
Действительно, памятник Петру I Фальконе, «Марсельеза» Рюда или берлинский монумент Советскому воину являются в первую очередь выражением определенного мировоззрения, коллективной мысли. В этих произведениях заключена необходимая историческая конкретная информация. В то же время это обращение к будущим поколениям, овеществленное воплощение памяти народов. Каждое из таких произведений, кроме того, объективно является отображением определенной социально-политической структуры.
И в наше время искусство в развитых современных обществах продолжает выполнять в самых общих чертах те же социальные и психологические функции, которые оно выполняло в той или иной мере уже в эпоху палеолита, то есть при своем зарождении.
По древнегреческой легенде, жителей Земли научил искусству титан Прометей, похитивший божественный огонь. Но он обучил не только искусству — он приручил для людей быка, научил людей ремеслам и охоте. В самом этом мифе как бы звучат отголоски тех времен, когда искусство в сознании людей не было отъединено от всей практической деятельности, когда творческий импульс для человека — охотника, землепашца, скотовода — был столь же естествен, как охотничий инстинкт и стремление к продолжению рода. У Ф. Тютчева есть строки:
...Ты — человеческое я!
Не таково ль твое значение,
Не такова ль судьба твоя!
Искусство — это овеществленное человеческое «я». И именно это человеческое «я» с его историей, надеждами, помыслами, свершениями — та единая мера отсчета, что выстраивает в один ряд палеолитическую статуэтку и Венеру Милосскую.