Шушинскому мальчику Касуму было 13 лет, когда убили Вагифа. Был ли он учеником великого поэта, сказать трудно, но сам он впоследствии, уже один из известнейших поэтов Востока, имя которого называли рядом с именами Саади и Хафиза, считал себя преемником Учителя. Неотделима от Шуши судьба одной из образованнейших женщин XIX века, Хурашид Бану Натеван. Дочь карабахского хана, после смерти отца правительница Карабаха, Натеван прославилась утончённейшими газелями — «печальными и прекрасными, как закат», вошедшими в сокровищницу мировой поэзии. В Шуше вырос великий Навваб — поэт и художник, астроном и плотник, химик и математик, создавший классический труд о народной азербайджанской музыке. В Шуше родился классик армянской литературы Григор Тер-Ованесян. Шуша одарила Восток великими народными певцами: Гаджи Гуси, за которым приезжали из дальних стран с приглашением на свадьбы и торжества; Абдул-Баги Зулаловым — «певцом любви и красоты», Джаббаром Карягды, которого Есенин, однажды услышав, назвал «пророком музыки Востока».
В Шуше родились народные артисты Азербайджанской ССР певцы Сеид Шушинский и Хан Шушинский, которого Карягды называл «лучшим певцом будущего». Шуша — родина несравненного Бюль-Бюль Мамедова, народного артиста СССР, одного из выдающихся певцов и музыкантов нашего века.
Город, рожденный только как крепость, стал городом театральных представлений и поэтических диспутов, музыкальных вечеров и философских споров. И когда читаешь строгие статистические данные, собранные Академией наук, — в XIX веке в Шуше было 95 поэтов, 38 певцов, 22 музыковеда, 16 живописцев, 18 архитекторов, 5 астрономов — то действительно рисуется Шуша в некой античного аромата дымке, городом пылких юношей и мудрых стариков. Городом, где трудно представить себе душевную скаредность и речи глупцов.
...Подножье памятника Вагифу было выложено гладкими плитами. На плитах стояли массивные деревянные чурбаки. Они казались постаментами, подготовленными под скульптуры. Я сказал это Тофику, скромно гордясь своим образным мышлением. Ни слова не говоря в ответ, Тофик приподнял один «постамент», поставил рядом с другим, сел и приглашающе хлопнул ладонью по соседнему чурбаку.
— Вот что это, — сказал Тофик. — Чтобы вот так, просто так можно было посидеть здесь. Покурить. Поговорить... Вначале мы такие чурбаки поставили там, где был дом Вагифа. Распланировали площадку, камнем выложили, а на камни — вот такие же чурбаки. А их — на дрова. Не поняли. Что делать? Не плакаты же вешать. Думали, думали — надумали. Чурбачки новые поставили и попросили стариков на них посидеть. Покурить. Поговорить...