Когда в 1842 году на берегах Потомака побывал Чарлз Диккенс, он увидел обширную территорию, на которой возвышалось лишь помпезное здание конгресса — Капитолий, особняк президента и еще десятка два административных зданий.
Отметив архитектурные достоинства Капитолия, «прекрасного здания в коринфском стиле, расположенного на холме, господствующем над окрестностями», английский писатель дал убийственную характеристику того, что происходило в двух палатах высшего законодательного органа заокеанской республики: «Я увидел в них колесики, двигающие самое искаженное подобие честной политической машины, какое когда-либо изготовляли наихудшие инструменты. Подлое мошенничество во время выборов; закулисный подкуп государственных чиновников; трусливые нападки на противников, когда щитами служат грязные газетки, а кинжалами — наемные перья; постыдное пресмыкательство перед корыстными плутами, которые домогаются возможности ежедневно и ежечасно сеять при помощи своих продажных слуг новые семена гибели, подобные драконовым зубам древности во всем, кроме остроты; поощрение и подстрекательство к развитию всякой дурной склонности в общественном сознании и искусное подавление всех хороших влияний; все это — иначе говоря бесчестные интриги в самой гнусной и бесстыдной форме — глядело из каждого уголка переполненного зала».
«Видал ли я среди них ум и благородство чувств — настоящее, честное, патриотическое сердце Америки?» — спрашивал Диккенс. И отвечал: «Кое-где алели капли его живой крови, но они тонули в общем потоке лихого авантюризма людей, занятых лишь погоней за прибылью и наживой».
С тех пор прошло почти полтора века. Американская столица поднялась из болот и лугов, застроилась, выросла, приобрела респектабельность и лоск. Обилие зелени, широкие, прямые улицы, торжественные светлые фасады правительственных зданий делают центр Вашингтона весьма привлекательным, непохожим на все остальные города Америки.
Вашингтон и в других отношениях необычный город. В черте федерального округа Колумбия — территории, отведенной для столицы,— не встретишь, например, небоскребов. Еще в первые дни жизни города по настоянию Томаса Джефферсона, ссылавшегося на парижские образцы, было принято решение не строить здесь высоких зданий. Позднее оно было оформлено постановлением о том, что ни одно вашингтонское строение не должно быть выше купола Капитолия.
В Вашингтоне почти нет промышленности. На предприятиях индустрии в черте города — пищевых, полиграфических и монетном дворе — занято лишь около четырех процентов экономически активного населения.