Я закричал. И меня не волновало, кто услышит мой крик. Попытался выдернуть палец из ее рта, вместе с гнилыми зубами, если б получилось, но манчестерец держал меня крепко. Я стукнул ногой об пол, глядя в дикие глаза Франчески. Она все сильнее сжимала зубы, трясла головой из стороны в сторону, глухо рычала. Господи, как же мне хотелось пнуть ее в промежность, и я уже собрался это сделать, но итальянец почувствовал мои намерения и вдавил ствол в бедро. От боли в голове вспыхнул ослепительно белый свет. И я уже не сомневался, что потеряю сознание, когда Франческа вытащила мой окровавленный палец и поднесла к нему сигарету. Горящий кончик завис над раздавленным суставом.
— Магнитная карточка, — сказала она, шевельнув окровавленными губами.
— У меня ее нет.
Вновь меня пронзила боль. Я почувствовал, как огонь охватил весь палец, и пронзительно завопил. Запахло горящей плотью.
— Это правда, — вырвалось у меня. — У меня ее больше нет. Зато есть подделка Пикассо. «Гитарист».
Франческа убрала сигарету, глянула мне в глаза. Похоже, она поверила тому, что увидела, потому что отпустила мою руку, и все трое отступили на шаг. Я прижал руку к груди и покачивал ее, надеясь хоть немного унять боль. Когда посмотрел на кисть, увидел, что средний палец выглядит так, словно побывал под поездом.
— Ты взял ее из банка? Как?
— Оказалось проще, чем вы даже можете себе представить, — выдохнул я. — Но проблема в том, что сейчас у меня картины нет.
Франческа, не мигая, смотрела на меня.
— Где она?
— В безопасном месте. Но я смогу вам ее достать. Правда.
— Когда?
Я подумал о номерке в моем желудке, которому предстоял долгий путь по пищеварительному тракту. Ясно было, что без номерка подделку не вернуть. Гардеробом Центра Помпиду пользовались постоянно, так что без надзора он не оставался ни на секунду. И забрать что-либо оттуда я мог только по номерку, если, конечно, не проникнуть туда после окончания работы музея, каким-то образом нейтрализовав систему охраны всего здания.
— Через двадцать четыре часа. При условии, что все будет функционировать, как положено.
Франческа не сводила с меня глаз, похоже, не слишком доверяя моему ответу.
— Одни сутки?
Я кивнул, продолжая покачивать кисть. Электрические импульсы пронзали руку до локтя, я морщился от боли.
— Что ж, ты получишь свои двадцать четыре часа. Мне нужна эта картина, Чарли.
— Конечно. — Я положил кисть с укушенным пальцем на сгиб другой руки. — Потому что вы собираетесь украсть оригинал.
Франческа напряглась. Не ответила мне, но, наверное, слов и не требовалось.