— Но Адам… — начал я.
— При чем тут Адам?
— Он не возражает?
Виктория сделала паузу, словно попыталась успокоить себя.
— Адам — взрослый человек, Чарли. И не из ревнивых.
— Я не хотел…
— Хотел. Но мне без разницы. Мне наплевать. Я буду в Париже через два часа. Остановлюсь в отеле «Модерн». Встретимся там в семь, а потом пойдем куда-нибудь пообедать. Договорились?
— Гм-м…
— Вот и хорошо. Тогда и поговорим.
Виктория оборвала связь. Я положил трубку на рычаг, покачал головой, схватился за волосы, гадая, что же мне делать. Вновь позвонил ей.
— Виктория, послушай, я действительно думаю…
— Мы с Адамом разбежались.
— Что?
— Разбежались.
— Но ты только что…
— Знаю. Тем не менее мы разбежались. Еще пять месяцев назад.
У меня отвисла челюсть.
— И ты мне ничего не сказала?
— Не сказала. Ты все шутил насчет муженька, а я не могла заставить себя рассказать, что случилось. Много раз жалела, что молчу. Но вот теперь сказала.
Я на какое-то время лишился дара речи.
— Просто не знаю, что и сказать.
— Скажи, что прощаешь меня и сожалеешь, что у нас с Адамом не сложилось.
— Разумеется, сожалею. Но еще больше сожалею из-за того, что ты не решалась мне об этом сказать.
— Я тоже. Послушай, может, и ты хочешь скинуть какой-нибудь камень с сердца до нашей встречи? Назовем это официальной амнистией. Говори… сейчас можешь сказать мне все.
— Нечего мне тебе сказать, — пробормотал я, положил трубку на рычаг и подумал: «Если сбросить со счетов то, что выгляжу я совсем не таким, как ты меня представляешь».
После разговора с Викторией я полистал телефонный справочник и нашел телефон справочной «Банк Сентраль». Набрал номер и, благодаря моему ужасному французскому и вполне приличному английскому женщины, которая мне ответила, получил адреса трех отделений банка, расположенных ближе всего к квартире Катрины Ам. Первое находилось на границе Латинского квартала, второе — около площади Бастилии, третье — неподалеку от Центра Помпиду.
Прежде чем покинуть книжный магазин, я вернул телефонный справочник Пейдж и сказал, что с обедом придется пару дней повременить. Дескать, когда я открывал замок двери в кабинет Франчески, меня посетила идея, подходящая для книги, над которой я работал, и мне просто необходимо усесться за компьютер, пока я ничего не забыл. Не знаю, поверила ли она мне, но в тот момент меня это мало волновало. Я никак не мог прийти в себя после разговора с Викторией. Всегда было ясно, что придет день, когда мы все-таки встретимся, и мне придется признаваться в обмане. Но я полагал, что у меня будет время на подготовку к этому дню, и, может, даже удастся найти какой-нибудь убедительный довод в свое оправдание. Теперь я в этом сильно сомневался.