— Терпение — достоинство дипломата, — наставительно сказал Федоров.
— Вам-то откуда знать это? — поинтересовался Меркурий.
— Увы, нас везут не для вручения верительных грамот, — вздохнул Изнов. — Что же такое этот пресловутый сброд?
— Сброд не может быть ничем, кроме сброда, — ответил Федоров. — Ага, получил?
Солдат, опекавший советника, зашипел.
— Что там такое? — встревожился Изнов.
— Он стал слишком вольничать. Я его лягнул.
— Не позволим себе поступать опрометчиво, — предостерег Меркурий. — В конце концов…
— В конце концов будет конец, — сказал Федоров. — Но прежде, чем он наступит, я постараюсь исполнить свое последнее желание.
— Как следует выпить? — попытался угадать Меркурий.
— Засветить между глаз тому, на котором я сейчас сижу.
— Не спешите, друзья, — посоветовал Изнов. — Опыт говорит, что в разных местах существуют различные обычаи. У вас в Империи, Меркурий, нам тоже многое показалось непривычным и странным. Может быть и здесь все, что с нами происходит — только лишь своеобразный ритуал, который…
Он не договорил: броневик остановился, тряска прекратилась. Задняя дверца отворилась, и солдаты стали выскакивать наружу и строиться в две шеренги, фронтом одна к другой. Арестованных вывели, поддерживая. На сей раз приклады не применялись. Последними выбрались трое солдат, на чьих коленях арестованные проделали весь путь.
— Посол, — сказал Федоров, пытаясь расправить плечи. — Что мы с вами будем кричать, когда нас станут расстреливать? Что-нибудь патриотическое, вроде «Да здравствует демократия»? Проклянем жестокость и произвол? Или споем что-нибудь веселенькое?
— Осторожно, осторожно, — пробормотал Меркурий. — Еще накликаете!
— Да вы никак суеверны!
— Можно подумать, что вы — нет.
— Думать можно, что угодно, — сказал Федоров, поеживаясь. — Лично я думаю, что на таком ветру долго стоять без теплой одежды — вредно для здоровья. Черт бы взял эти наручники. Я бы им сейчас устроил пожар в бордели. В конце концов, их здесь не так уж и много, и вряд ли они владеют боевыми единоборствами… Эх, и почему только мы оставили в корабле прекрасные синерианские автоматы?
Снаружи было не так тесно, как в броневике, и советник терранского посольства в изгнании снова получил тычок в спину.
— Ну, ехидна, погоди… — только и пробормотал он.
— А вот и наш прекослов подоспел, — заявил Изнов таким тоном, словно более близкого существа у него в мире не было.
— Просто прелестно, — обрадовался и Федоров. — Надеюсь, он объяснит, куда же нас привезли. Прекослов, это что за хибара: всепланетная гауптвахта?