Рузанна чуть было не опросила: «А часто у вас случалось, что не бывало обеда?» Но поняла, что мальчик отвечать не станет. Некоторое время он был поглощен аквариумом и подошел к столику возбужденный и более разговорчивый.
— У одного мальчика есть павлиний вуалехвост. И красные телескопы, знаете…
— Ешь сосиски… Тико дома был, когда мама дала тебе записку?
— Нет. А в этом аквариуме живые ракушки водятся?
— Не знаю. А вчера вечером Тико был дома?
— Нет. А у этого мальчика есть еще маленькие рыбки. Они выпускают изо рта пену и устраивают себе гнездо.
— Значит, Тико не ночевал дома?
Он помотал головой.
— У нас тоже скоро будет аквариум… — Арамаис привстал и потянулся через столик к Рузанне. — Наш отец приезжает, — сказал он шепотом.
— Когда?
— Совсем скоро. Может быть, завтра. Его уже… — Мальчик замялся. — Он уже в поезде…
— Ты помнишь отца?
Армося кивнул.
— Ашотка не — помнит. А говорит, что помнит. Врет! — Он улыбнулся. Улыбка была счастливая и смущенная.
— Где же пропадает Тико? — немного погодя все же спросила Рузанна.
Армося с видимым удовольствием ел сосиски, запивая их лимонадом. Он ответил небрежно:
— В мастерской. Новую картину пишет. Маленькую.
— Скажи маме, что я приду обязательно…
Рузанна ощущала легкость во всем теле и прилив жизненных сил. Она переделала за день множество дел, которые могли бы и подождать, ответила на все письма — это было всегда самой нелюбимой частью ее работы.
В киоске она купила первые весенние цветы. Маленькие лилово-голубые пучки гиацинтов пахли остро и крепко. С цветами в руках Рузанна поднялась по лестнице. Аник тоже только что пришла с работы и была еще в синем бязевом халате с приставшими к нему ниточками.
Выражение недоверчивой настороженности не сошло с ее лица, но Рузанна обняла сестру Гранта, и, прижавшись щекой к щеке, они долго молча стояли в передней. Рузанна слышала, как глухо стучит сердце Аник, и ощущала теплоту ее слез на своем лице.
Ашотик сперва стоял неподвижно, потом обошел вокруг обнявшихся женщин и подергал мать за юбку.
Аник спросила:
— Тико сказал?
— Нет. Я его сегодня не видела — Армося.
Вошли в комнату, Аник сжимала в руках шапочку Ашотика, расправляла ее и снова мяла.
— Много надо сделать — ни за что не могу взяться. Ночи не сплю. Не хотела пускать детей в школу. Боюсь, вдруг в последнюю минуту что-нибудь случится… Тико даже рассердился…
Негромкий ее голос звучал сейчас полно и певуче.
— Четыре года ждала, а четыре дня — не могу. Потому что думаю: как приедет, когда приедет?.. Об этом четыре года не давала себе думать. Мысли на другое поворачивала: из чего старшему пальто сшить, как среднему брюки купить, чтоб никто не сказал — у детей нет отца…