Депутаты слушали в оцепенении (это уж точно! — В.Л.). Это был сознательный план… Таким образом, надеялся Горбачев, он избавится от старой гвардии в партии, правительстве и местных органах управления, противившейся его реформам по идеологическим соображениям или исходя из личных интересов… Он постарался как можно скорее освободиться от консервативных партийных бюрократов и использовал процесс выборов для оказания народного давления на тех, что остались. Его либеральные критики так никогда и не поняли, не оценили и не простили сложных и часто хитрых маневров, к которым ему неизбежно приходилось прибегать (какие неблагодарные! Для них же старался, а они не оценили! — В.Л.).
…Еще до 19-й партийной конференции некоторые из старших коллег Горбачева стали тревожиться по поводу того, что он взял слишком быстрый темп, и начали первые выступления против него. На авансцену в качестве лидера оппозиции вышел Егор Лигачев, угрюмый, старой закалки человек, веривший в социализм, дисциплину, коллективизацию и рабоче-крестьянское государство (вам, конечно, смешно, господин посол? — В.Л.). Он считал, что немного увеличенные капиталовложения — это все, что требуется, чтобы сделать Советский Союз процветающим.
Исключение Бориса Ельцина из Политбюро в ноябре 1987 года и история с Ниной Андреевой в марте 1988-го вселили страх в сердца многих либералов (ну, как же им простить Горбачева: напуганный либерал опаснее взбесившегося слона. — В.Л.). Весной 1988 года ортодоксальная газета «Советская Россия» опубликовала статью «Не могу поступиться принципами» никому ранее не известной преподавательницы Ленинградского политехнического института Нины Андреевой. Это был старомодный призыв возвратиться к «коммунистическим ценностям» и явный выпад против реформ Горбачева. Лигачев, возможно, помогал в сочинении этой статьи и, конечно, способствовал тому, что она была воспроизведена в других партийных газетах по всей стране.
Горбачев в это время находился в заграничной поездке. «Болтуны» умолкли лишь на короткое время, спрашивая себя, не побудили ли их соблазны гласности слишком далеко высунуться. По возвращении Горбачев усмирил бунт и восстановил процесс реформ (о том, как он это сделал, я уже рассказывал. — В.Л.)».
* * *
Далее: «Лигачев и его друзья на этом не остановились. В августе 1988 года, пока Горбачев находился в отпуске, Лигачев усилил нажим. Он публично выступил против «нового мышления» Горбачева, Шеварднадзе и Яковлева, против идеи, согласно которой в международных отношениях надлежит руководствоваться не идеологией, а интересами, составлявшими основу попыток улучшения отношений между Востоком и Западом. Он настаивал на необходимости ленинской дисциплины в партии. Кроме того, Лигачев заявил, что рыночная экономика, построенная на частной собственности, «в корне неприемлема для социалистической системы». Полиция снова начала запрещать мирные демонстрации в Москве. Консервативная печать усилила свои нападки на либеральные идеи. Были предприняты попытки наложить административные и финансовые ограничения на либеральную печать (о чем вы, господин посол? Тогда уже был шабаш «демократии» в СМИ, которые почти полностью контролировались А. Яковлевым. А деньги им поступали такие, что куда там скромному финансированию партийной прессы. —