И снова фазовый сдвиг.
Туманные очертания планеты внизу. Резкий удар. Еще один.
И снова фазовый сдвиг.
Зал управления… полный тумана? Нет — это что-то с его глазами. Моргнуть. Подавить тошноту.
— Повреждения?
Нет ответа.
— Повреждения?
— Легкое. В кормовой части. Устранено.
— Еще раз.
— Капитан… — голос Баннермана, — мы больше не можем. Один из наших кораблей…
Донал бросил взгляд на Око. Картина пляшет и плывет перед глазами — да, только четыре корабля.
— Который?
— Думаю… — тяжелое дыхание Баннермана, — Мендес.
— Еще раз.
— Капитан, вы не можете…
— Тогда дайте мне связь. — Пауза. — Вы слышите меня? Дайте связь.
— Связь… — Голос какого-то офицера. — Вы на связи, капитан.
— Хорошо. Говорит капитан Грэйм. — Кваканье и писк. Неужели это его голос? — Мне нужны добровольцы — еще на один вылет. Только добровольцы. Говорите, кто пойдет.
Долгая пауза.
— Шай Дорсай!
— Шай Эль Ман! Кто-нибудь еще?
— Сэр… — Это Баннерман, — Еще два корабля не отвечают.
Взгляд на Око. Сосредоточиться. Действительно. Двух из трех кораблей нет.
— Тогда только мы вдвоем. Баннерман?
— Как… — кваканье, — как прикажете, сэр.
— Поехали.
Пауза…
Фазовый сдвиг!
Бешено вращающаяся планета… шок… чернота космоса. Только не терять сознания…
— Выводите корабль! — Пауза. — Баннерман!
Слабый голос в ответ:
— Есть, сэр…
Фазовый сдвиг.
Темнота…
«Просыпайся!» — раздавался настойчивый шепот в ушах Донала. Интересно, откуда он доносится, подумал он с закрытыми глазами. Он слышал его снова и снова. Наконец до него дошло, что он говорит это себе сам.
Донал заставил себя открыть глаза.
В зале управления было тихо, как в могиле. В глубине Ока перед ним виднелись крохотные очертания трех кораблей на большом расстоянии друг от друга. Он нащупал непослушными пальцами ремни, привязывавшие его к креслу. Один за другим удалось их отстегнуть. Он вытолкнул свое тело из кресла и упал на колени.
Шатаясь, он поднялся на ноги, повернулся и медленно двинулся в сторону пяти кресел у пульта.
В четырех креслах лежали без сознания Баннерман и трое его офицеров. Лицо третьего помощника было молочно-белым; казалось, он не дышал. Всех четверых перед этим рвало.
В пятом кресле висел запутавшийся в ремнях Ли. Он был в сознании. Широко раскрытыми глазами он смотрел на приближающегося Донала, и из уголка его рта стекала струйка крови. Он явно пытался разорвать ремни, словно обезумевший зверь, однако глаза его не были безумны, в них просто застыло неестественное стремление к единственной цели. Когда Донал подошел к нему, Ли попытался заговорить, но все, что ему удалось, — издать сдавленный стон.