— Вы заняты? Наверное, мне лучше зайти чуть позже?
— Нет, нет. — Падма отодвинулся от стола и распрямился. — Садись. Вот, решил подготовить отчет для того, кто займет мое место.
— Если вы уедете отсюда, вас не нужно будет никому менять, — сказал я. Далеко не дипломатичное начало, но Падма, вольно или невольно, первый коснулся этой темы, а времени на долгие предисловия оставалось слишком мало.
— Ах, вот в чем дело! Это личная инициатива или идея Грэймов?
— Это просьба Яна. Нахарцы со штурмом не спешат. Или они не понимают, что значит военная операция, или в лагере царит такой беспорядок, что у вас есть все шансы благополучно и в относительной безопасности добраться до Нахар-Сити. Если вас и остановят, то экзоту, конечно…
Ироничная улыбка Падмы оборвала мою речь на полуслове.
— Хорошо, хорошо, — снова начал я после некоторого замешательства, — Чувствую, вы считаете меня излишне наивным, но тогда объясните, почему вас не выпустят? Экзоты не солдаты и оружие в руки не берут.
— Мы не солдаты, — снова улыбнулся Падма, — но, как убежден Уильям, а следовательно, и все те, кому он платит, мы — гнусные интриганы, и если в мире творится зло, то корни этого зла нужно искать среди экзотов. Сейчас для нахарцев мы если не заклятые враги, то, по крайней мере, дьяволы в человечьем обличье. А в революционном порыве они будут даже рады пристрелить меня на месте.
Растерянно смотрел я в улыбающееся лицо Падмы.
— Если вы все это уже знали, то почему не уехали, когда еще можно было уехать?
— У меня, между прочим, тоже есть кое-какие обязанности… И первая из них — передача информации на Мару и Культис. Да и по характеру я немного авантюрист, — Улыбка Падмы сделалась еще шире, — По собственной воле я никуда отсюда не уеду. У нас могут быть разные причины остаться, но объединяет нас одно — слишком много для нас всех значит Гебель-Нахар.
Я покачал головой:
— У вас веские аргументы, но извините, мне трудно в это поверить.
— А почему?
— Простите, но я действительно не могу предположить, что вас могут удерживать здесь те же обстоятельства, что, допустим, и меня.
— Не одинаковые, но равнозначные. Тот факт, что другие люди не могут сравниться с дорсайцами в их специфической сфере деятельности, вовсе не означает, что для людей не существует подобных обязательств. Законы жизни одинаково руководят всеми. Только вот у каждой личности это проявляется по-разному.
— И с одинаковыми результатами?
— Со сравнимыми результатами. Ты не мог бы присесть? Я все время смотрю снизу вверх, и у меня ужасно затекла шея, — спокойно попросил Падма.