— народность?» Теперь в язык вошли и оригинальность, и национальность.
Нельзя умолчать и о том, что в те же годы пытались реставрировать и другие старинные слова — опять-таки взамен французских или немецких. Некоторые из них остались в языке — свистопляска, мракобесие. Иные же заимствования все-таки проникли в язык науки как специальные термины, потому что ничего образновыразительного тут не полагалось, следовательно, не нужно было и заменять их русским словом.
«Затем идет длинный спор о слове spontané и о том, можно ли его переводить словом произвольный. При этом оба противника ссылаются на лексиконы» — так описывается научный диспут в Петербургском университете полвека спустя. Конечный результат тот же: слово спонтанный осталось даже в популярных словарях: возникающий вследствие внутренних причин, без воздействия извне. Это термин (в словаре и помечено: книжн.), который в разговорной речи свободно можно заменить каким-то близким по смыслу русским словом.
В мемуарах Д. Свербеева читаем: «Обруселое слово кучер есть немецкое, хотя многие этого уже не подозревают, а еще большее число людей даже грамотных не знают и того, каким русским словом назывались у нас кучера в допетровское время, а ведь они как-нибудь должны же были называться! Из этого следует, что мы по необходимости употребляем иностранные слова, усваивая их понятиям, прежде у нас небывалым». Очень верное замечание. Да, те, кто вообще не признает иностранных слов, изумились бы, узнав, что многие «исконно русские слова» на самом деле заимствованы.
В свое время спорили о том, как назвать горизонт, — это греческое слово как-то не нравилось, несмотря на авторитет М. В. Ломоносова, признавшего его. Предлагали окоём — не привилось. Не утвердились в языке и предложенные В. И. Далем овид, видки, озор.
Уже по русской словесной модели, как кругозор, в значении горизонт, слово стало известно в знаменитом «Письмовнике» Курганова (1790), по которому многие поколения русских людей учились писать письма и вести корреспонденцию; принял это слово и Даль. Но только в 30-е годы XIX века слово получило переносные значения; стали говорить об умственном кругозоре, то есть об объеме и широте интересов, познания, которые выделяют того или иного человека.
Долгое время слово это почиталось книжным, но в наше время толковые словари уже убрали ограничительные пометы, и стало слово кругозор обычным, всем ясным литературным словом, и существует оно только в своем переносном значении, став совершенно русским; ведь «место занято» — есть слово