Чтобы создать отвлеченное по смыслу слово, можно, конечно, воспользоваться иностранным словом, сразу же заимствуя с ним и представление о новом, отвлеченном и общем. Пожалуйста! Однако этот путь заводит в тупик. Вот мнение языковеда академика Грота:
«Не говорю уже о целом легионе глаголов, подобных следующим: импонировать, импровизировать, изолировать, игнорировать, бравировать, формулировать, вотировать, конкурировать, резюмировать, третировать. Последний разряд слов особенно неудачен, так как тут мы видим иногда двойное искажение: французское слово видоизменено сперва немецкою формою его окончания (-iren). Чтобы уменьшить безобразие, некоторые стали отбрасывать слог ир и говорить, например, формуловать, цитовать, по образцу более старых глаголов: атаковать, арестовать, командовать, пробовать. К сожалению, это лишь в редких случаях возможно, да и от такой переделки мало прибыли, когда слово все-таки остается иностранным».
Вот какие трудности испытывали в прошлом веке, когда многие иностранные глаголы еще не могли приспособиться к русскому произношению, воспринимались как варваризмы. Хуже всего приходилось писателям. «Кристаллизировать по-немецки, кристаллизовать — французское и английское, кристаловать — слишком русский», — пишет А. Студенский.
Вот как выстраивается череда слов, которые сменяют друг друга, даже в домашнем обиходе. Началась телефонная эра в Петербурге словом телефонировать (по типу импонировать и др.), позже в ход пошло «более русское» телефонить. В начале XX века так говорили в Москве, но шло это слово с юга — из Одессы, из Киева. Однако не задержалось и оно, сменившись почти повсеместно словом звонить. Чем шире развивалась телефонная связь, тем проще становились выражения, с нею связанные. Сегодня даже и произносят не звони́шь, как положено, а совершенно по-домашнему: зво́нишь, зво́нит. Бытовая речь туда же идет, куда зашла и научная, — в отвлеченность общего. Да и можно ли говорить о ком-то, что он звони́т, если разговор его по телефону длится часами? Тут и глагол нужен — длительного действия, зво́нит.
Вот он, русский глагол. В нашем языке, как в любом другом, глагол ближе других корней к народному образу, точней и быстрей отражает потребности разговора и мысли. Заветное, скажем так, слово. «В глаголе, — сказал писатель Алексей Югов, — струится самая алая, самая свежая, артериальная кровь языка. Да ведь и назначение глагола — выражать само действие!»