, писал: «По гадательным предположениям, это дочь
герундиума, которая, поглотив почти без остатка
чушь,
чепуху,
гиль,
галиматью,
ахинею,
дребедень,
белиберду, ярко оправдала свое властное происхождение. Соревнования не переносит, да и нет молодых соперников; раздается по временам откуда-то писк некоей
абракадабры, но дитя это являет мало едкости (по беззубию), чахло и недолговечно. Да, сильно опустела нива изящной словесности; хоть бы посеяли что-нибудь новое да позабористее, а то чем же пропитается наше полемическое красноречие», — иронически заканчивает свое обвинение А. Б. Позабористее — пока не нашлось.
Да ведь и нехорошо без нужды разбрасываться пустыми словами, походя обижая всех окрест. В 1821 году молодой петербургский дворянин, находясь в Париже, в разговоре с французским сверстником употребил выражение Cela n’est pas vrai — что по-русски Это не так, Это неправда — и был удивлен, когда наутро явились за ним секунданты. Личная честь не допускает выражений вроде этого! Вот запись Д. Свербеева: «Как часто в разговоре мы употребляем выражения чушь, вздор, пустяки и другие, и никто не думает оскорбляться, а ведь в этом дурной тон, дурное обращение, — вспоминал в старости оставшийся в живых русский дворянин, — француз научил меня никого не оскорблять подобными ответами и никому не позволять сделать их мне».
Бесподобно! Немыслимо! Небывало!
В литературных источниках 40-х годов XIX века заметим недовольство экспрессивными словами, сегодня для нас совершенно обычными.
«Да и по-русски-то стали писать боже упаси как! Например, выдумали — немыслимо, а чем было худо слово невообразимо? Нет, оно, видите, старое, так прочь его!» — говорит отставной генерал в романе у И. А. Гончарова.
Критик А. М. Скабичевский описывает двух братьев, мелких петербургских чиновников. Оба отличались тем, что всему удивлялись, при этом младший как бы вторил другому эхом; скажет один: «Удивительно!» — другой в ответ: «Поразительно!» Еще с конца XVIII века в петербургских журналах замелькал и галлицизм бесподобно.
Изумление по поводу равноценности слов, как и глубокое недовольство развитием однозначных (в словах генерала), — результат одного и того же: включаясь в разговорную речь, новые формы вызывают соревнование старых и новых слов. Чиновник еще согласится с этим, но генерал…
Итак, прежде всего: бесподобно! — удивительно! — поразительно!
По-русски так не говорили; предельная степень восторга, переданная этими словами, не свойственна русским. Все это — слепки-заимствования (кальки) из других языков — из церковнославянского, французского или немецкого.