– …отступал…
– …останавливался. Видите, можно было, оказывается, купить свободу такой сравнительно недорогой ценой. Думаю, и в Чечне, столкнувшись с таким отпором, Горбачев не продолжал бы войну: он по природе своей не очень решительный человек и, к счастью, боялся крови. Ельцин ее, увы, не испугался, и, собственно, чеченская война российскую демократию похоронила.
– Цитата из Валерии Новодворской: «Когда я пересекаю на обратном пути российскую границу, возникает совершенно отчетливое ощущение, что возвращаюсь в клетку». Напрашивается вопрос: может, не следует возвращаться?
– На эту тему Евтушенко написал «Монолог голубого песца на Аляскинской звероферме» – по сути, единственное его гениальное стихотворение:
Кто в клетке зачат – тот по клетке плачет,
и с ужасом я понял, что люблю
ту клетку, где меня за сетку прячут,
и звероферму – родину мою.
Понимаете, Россия – как тамагочи: здесь демократов исчезающе мало, и у меня есть очень четкое ощущение: если последние из страны разбегутся, ее сдадут, этот тамагочи, как ему и полагается, просто умрет. Никакого шанса у России уже не останется, а потом, здесь живут процентов 10 нормальных людей, которым некуда идти, некуда ехать, и для них служит большим утешением то, что кто-то за них говорит правду.
Если мы с ними встречаемся где-то на улице, в магазине, они просто плачут от благодарности, и я никогда не забуду, как на паспортном контроле, когда летела куда-то отдыхать, пограничница выскочила из своей будочки. Ей показалось, что я уезжаю навсегда, поэтому она бросилась ко мне, забыв про все свои служебные обязанности, и умоляла вернуться. Пришлось ее успокаивать: «Не волнуйтесь, я всего-то на две недели».
– Куда, мол, из этой клетки?…
– Понимаете, в клетке живут люди, и выглядеть это будет как банальное дезертирство. Если отсюда все разбегутся, линия фронта пройдет где-то в другом месте – человечество жалко! Мы – пятая колонна, выродки! – как-то их сдерживаем, мы даем Западу и цивилизованным странам объективную информацию о том, что здесь происходит, пока нам не открутят головы. Меня вот все время спрашивают: как это я не боюсь, как продолжаю здесь жить? – потому что некоторым: Галине Старовойтовой, Сергею Юшенкову, Ане Политковской – головы уже открутили, и никто из нас не знает, когда придет его черед…
– Вы очень резко, жестко, непримиримо характеризуете нынешнего премьер-министра. «Путин, – сказали вы, – чекистская шкура, политическая бездарность и сталинист – мстительный и жестокий. Нет ни одной хорошей вещи, которую Путин бы сделал, да и ошибок у него нет – сплошные преступления, сознательные». Чем он вас так допек, ведь за решетку или куда-то еще не упрятал, принудительно не лечил?