Драться у всех на виду я была не готова, поэтому и неслась во весь дух по грязному переулку, перепрыгивая через брошенные кем-то поломанные корзины с остатками гниющих овощей, успев услышать у себя за спиной короткое проклятье.
Поворот, еще один. Пересечь пустынную затененную улочку, ныряя в очередной переулок, более чистый и широкий. В боку начало нещадно колоть, в глазах слегка потемнело, и я остановилась, придерживаясь рукой за холодную шершавую каменную стену и силясь отдышаться. Оглянулась через плечо – пусто. Сердце колотилось где-то в горле, ледяным камнем давило на грудь почти позабытое ощущение загнанного в ловушку зверя.
Дура! Расслабилась под надежным крылышком харлекина, успела позабыть, что это такое – быть преследуемой Орденом Змееловов! Размечталась о спокойной жизни, думала, что раз в Лиходолье каждый второй – не совсем человек, то тебя тут не тронут. Решила, что золотая шасса с бесценной шкурой перестанет быть нужна охотникам за нелюдью. Как же! Вот тебе напоминание – как бы далеко ни убежала, змееловы все равно дотянутся. Длинны руки у Ордена, раз даже через Валушу умудряются достать. А может, Орден здесь и ни при чем? Может, Викториан хочет заполучить «змеиное золото» для себя лично, не делясь ни с кем?
Я глубоко вздохнула и медленно пошла вдоль стены, поминутно оглядываясь и пытаясь сообразить, куда меня занесло в этом лабиринте. Странное дело, но в природных пещерах я всегда ориентировалась легко и непринужденно, а вот в хитросплетениях загрядских переулков, выстроенных человеческими руками, начинала плутать, пока меня не разыскивал Искра или Михей-конокрад и не приводил домой, в ромалийское зимовье.
Очередной поворот за угол длинного дома, занявшего собой почти весь переулок.
Видимо, я слишком привыкла оглядываться через плечо, потому что заметила узкое лезвие, со свистом вспоровшее воздух, слишком поздно. Только и успела, что дернуть посохом, подставляя изрезанное письменами оголовье под удар.
Хруст, треск – будто бы сломалась кость – и клинок нападавшего увязает в мореном дереве, погрузившись в него на всю ширину лезвия. Что-то резко, наотмашь бьет меня по колену, нога мгновенно подламывается, и я падаю на грязную мостовую, выпуская из рук посох лирхи Ровины.
Больно, очень. Правое колено будто превратилось в пылающий шар, выстреливающий вверх и вниз колючие сгустки невыносимого жара.
Фиолетовый ореол вокруг змеелова становится ярче, черные сполохи по краю сгущаются, как грозовые тучи. Я даже не осознала – почувствовала, что следующий удар станет для меня последним, и едва успела откатиться в сторону, сопровождаемая гулким звоном ударившего в камень мостовой острия.