По колдовской «сети», которая была натянута меж заостренными «верстовыми столбами», пробегала дрожь, как будто кто-то изо всех сил дергал за крупноячеистое полотно, пытаясь не то вырваться из ловушки, не то прорвать преграду. На моих глазах ближайший столб с громким треском разломился от основания до самой верхушки, выкрашенной в красный цвет, и не распался надвое лишь благодаря железным кольцам, опоясывающим мореное дерево в нескольких местах. Викториан громко выругался, на этот раз уже без малейшего стеснения, и, подхватив трость, направился к двери, да так быстро, что мой оклик задержал его у самого порога.
– Вик, ты куда?
– Искать, кто пытается сломать обережный круг. – Дудочник обернулся, скользнул взглядом за окно. – Если преграда падет, то прежде, чем ее восстановят, в Славению столько дряни переберется, что думать страшно. Не хотелось бы воевать с нечистью у своего порога и вдоль каждой дороги.
– Я с тобой!
– Куда?! – Искра оказался рядом со мной раньше, чем я успела что-то возразить, холодная металлическая ладонь до боли сдавила мое плечо, впиваясь кончиками когтей в кожу. – Нас это не касается, пусть сам разбирается с тем, что наворотил Орден.
Синие искры в лисьих глазах разрастаются, становятся ярче. В этом сиянии безвозвратно тонет человечий взгляд, остается только харлекиний – яростный, злой. Оскорбленный. Точно так же Искра смотрел на меня с порога моей комнаты в загрядском зимовье, когда пришел навестить после похорон Ровины – и увидел меня в лирхиных украшениях, с тяжелым посохом в опущенной руке. Мы тогда не просто поругались – едва остановились в шаге от драки, когда харлекин уже почти что сбросил человеческий облик, а мои руки были до локтей покрыты шассьей чешуей. Нас пристыдил Михей-конокрад, как нельзя кстати заглянувший на шум и не побоявшийся встать между готовыми вот-вот подраться шассой и железным оборотнем. Великой смелости человек…
– Искра, – осторожно начала я, протягивая к нему руку, но он отмахнулся, легонько ударив меня по пальцам тыльной стороной железной ладони.
– Ничего не хочу слушать. Ты не пойдешь приносить себя в жертву человеческому спокойствию. Не для этого я привез тебя в Лиходолье.
– Ты думаешь, здесь будет спокойно, когда в Ордене узнают, что здешний обережный круг разрушен и нечисть со всего Лиходолья стягивается к прорехе? – Со второй попытки я все-таки ухватила его за руку, бросив мимолетный взгляд в сторону дверного проема, где скрылся дудочник. – Да орденцы здесь огненный ад устроят и для людей, и для нежити, лишь бы никто живым не мог выбраться, пока круг восстанавливают. Заодно и по степи пройдутся, если смогут. Думаешь, при таком раскладе здесь будет лучше, чем в Славении? Боюсь, будет гораздо хуже – по ту сторону Валуши хотя бы сначала проверить стараются, а здесь сначала выстрелят и только потом посмотрят, писать прошение о премировании или очередную объяснительную.