– Насколько я понимаю, ребята, вы собираетесь написать для меня несколько острот? – спросил Тоби.
О'Хенлон и Рейнджер переглянулись. Рейнджер сказал:
– Клиф Лоуренс думает, что из тебя может выйти новый американский секс-символ. Посмотрим, что ты умеешь делать. У тебя есть какой-нибудь номер?
– Конечно, – сказал Тоби.
Он вспомнил, что говорил по этому поводу Клифтон, и внезапно почувствовал робость.
Оба писателя уселись на кушетку и скрестили на груди руки.
– Валяй, развлекай нас, – сказал О'Хэнлон.
Тоби посмотрел на них.
– Прямо вот так, с ходу?
– А что бы ты хотел? – спросил Рейнджер. – Вступление, исполняемое оркестром из шестидесяти музыкантов?
Он повернулся к О'Хэнлону:
– Звони в музыкальный отдел.
«Ах ты, дерьмо собачье! – мысленно выругался Тоби. – В гробу я вас видал обоих». Он знал, чего они добиваются. Они хотят, чтобы он выглядел дураком, и тогда они пойдут к Клифтону Лоуренсу и скажут: «Мы ничем не можем ему помочь. Это труп». Ну нет, с ним у них этот фокус не пройдет. Он заставил себя улыбнуться, хотя никакого веселья не чувствовал, и начал работать свой номер под Эббота и Костелло.
– Эй, Лу, как тебе не стыдно? Ты превращаешься в лодыря. Ты почему не ищешь себе работу?
– У меня есть работа.
– Поиски работы.
– Ты называешь это работой?
– Конечно. Я занят целый день, у меня определенные часы, и я каждый вечер прихожу домой точно к ужину.
Теперь эти двое изучали Тоби, разглядывая и оценивая его, и прямо во время номера они стали переговариваться друг с другом, как будто Тоби в комнате не было.
– Он совсем не умеет стоять.
– Он машет руками, словно дрова колет. Мы могли бы, наверное, написать для него сценку с дровосеком.
– Он слишком уж переигрывает.
– Господи, с таким-то материалом ты сам что бы делал на его месте?
Это с каждой секундой все больше выбивало Тоби из колеи. Он вовсе не обязан здесь оставаться и выслушивать оскорбления от этих двух сумасшедших. Тем более что материал у них наверняка паршивый.
И наконец он не выдержал.
Он остановился, голос его дрожал от ярости.
– Я не нуждаюсь в вас, ублюдки вы этакие! Мерси за гостеприимство.
Он направился к двери.
Рейнджер вскочил в неподдельном удивлении.
– Эй! Какая муха тебя укусила?
Тоби свирепо накинулся на него:
– А то ты не знаешь, черт тебя побери! Ты… ты…
Он был так расстроен, что чуть не заплакал.
Рейнджер повернулся и озадаченно уставился на О'Хэнлона.
– Должно быть, мы его обидели.
– Да неужели?
Тоби набрал в грудь побольше воздуха.
– Послушайте, вы, мне наплевать, если я вам не нравлюсь, но…
– Да мы любим тебя! – воскликнул О'Хэнлон.