– Мы считаем, что ты прелесть! – поддержал его Рейнджер.
Совершенно сбитый с толку, Тоби переводил взгляд с одного на другого.
– Что? Но вы же ведь…
– Знаешь, в чем твоя беда, Тоби? У тебя нет уверенности в себе. Расслабься. Конечно, тебе придется многому научиться, но, с другой стороны, если бы ты был готовым Бобом Хоупом, то тебе нечего было бы здесь делать.
О'Хэнлон добавил:
– И знаешь почему? Потому, что Боб сегодня в Кармеле.
– Играет в гольф. Ты играешь в гольф? – спросил Рейнджер.
– Нет.
Писатели в растерянности посмотрели друг на друга.
– Значит, все гольфовые остроты отпадают. Вот черт!
О'Хэнлон снял телефонную трубку.
– Принеси нам, пожалуйста, кофейку, Заза!
Он положил трубку и повернулся к Тоби.
– Знаешь, сколько в нашем милом маленьком бизнесе подвизается людей, воображающих себя комиками?
Тоби покачал головой.
– Могу тебе сказать точно. Три миллиарда семьсот двадцать восемь миллионов – это не считая брата Мильтона Берля. В полнолуние они все выползают из своих щелей. По-настоящему классных комиков едва ли наберется с полдюжины. Остальные никогда ими не станут. Комедия – это самое серьезное дело на свете. Смешить – чертовски трудная работа, кого ни возьми – хоть комика, хоть комедийного актера.
– А какая разница?
– Разница большая. Комик открывает смешные двери. Комический актер смешно открывает двери.
Рейнджер спросил:
– Ты когда-нибудь задумывался, почему один комедийный актер мгновенно становится популярным, а другой проваливается?
– Из-за материала, – сказал Тоби, желая польстить им.
– Черта с два! Последнюю новую остроту придумал Аристофан. Шутки в принципе всегда одни и те же. Джордж Бэрнс может пересказать все шесть анекдотов, которые только что рассказал парень, стоявший в программе перед ним, и публика у Бэрнса будет смеяться громче. Знаешь почему? Индивидуальность. («Как раз это говорил ему Клифтон Лоуренс».) Без нее ты ничто и никто. Начинаешь с индивидуальности, превращаешь ее в образ. Возьми Хоупа. Если бы он вышел на сцену и выдал монолог под Джека Бенни, он бы провалился. Почему? Да потому, что он уже создал свой образ, и публика ждет от него именно этого. Когда Хоуп выходит на сцену, зрители хотят слышать его скорострельные остроты. Это такой симпатичный остряк, парень из большого города, которому тоже иногда достается. Джек Бенни – полная противоположность. Он не будет знать, что делать с монологом в стиле Боба Хоупа, зато он может заставить публику визжать и плакать, просто держа двухминутную паузу. У каждого из братьев Маркс тоже есть свой образ. Фред Аллен – уникальная личность! И тут мы подходим к тебе. Знаешь, в чем твоя проблема, Тоби? Ты – это все они, от каждого понемножку. Ты подражаешь всем известным комикам. Ну и чудненько – если ты согласен всю свою жизнь кого-то имитировать. Если же хочешь добиться настоящего успеха, тебе надо создать свой собственный образ. Когда ты выходишь на сцену, то еще до того, как откроешь рот, публика должна знать, что перед ней стоит Тоби Темпл. Усекаешь?