На этот раз Киссшот расстроилась.
Десять лет – сложный возраст. Ошино, кажется, из него так и не вырос.
Я никак не мог привыкнуть к внешности и внутреннему содержанию Киссшот… Поэтому считал, что нужно вернуть ей обычный облик как можно скорее.
– Хватит болтать так, как будто знаешь все на свете, отродье.
Она действительно назвала его этим словом.
Если ей и правда было пятьсот лет, Киссшот, наверное, имела право его так называть.
Ну, можно было догадаться, что говорить о ней, как о ребенке было не очень уважительно со стороны Ошино.
Однако он совсем не возражал против «отродья».
– Все, как ты и сказала, Сердце под Лезвием, – сказал мужчина. – Нельзя ничего судить по слухам – независимо от того, является ли противник человеком или же нет. Но судя по вашему разговору, все более чем серьезно. Я даже представить себе не мог подобную ситуацию.
– Ничего серьезного. Все очень просто.
– Для вампира, живущего свой долгий век, может все и просто – а как насчет человека? А, Арараги-кун?
– М-м…
Ух ты.
Он уже вник в самую суть вопроса.
Для него я виделся человеком.
На этой стороне.
– Что с тобой, Арараги-кун? Ты не хочешь вернуться к человеческому облику? Или хочешь?
– Нет, я…
– Если ты хочешь стать человеком – разумеется, ты все еще человек.
Вот как.
Ошино обернулся к Киссшот:
– Кроме того, Сердце под Лезвием мне очень интересна. Ты сделала себе слугу и хочешь вернуть ему человеческий облик. Это интригует.
– А…
Это был очевидный комплимент, но Киссшот еще больше расстроилась.
– Я не имею о посредниках ни малейшего понятия – повторяю, хватит болтать о том, чего не знаешь, отродье. Ненавижу тех, кто несет всякую чушь без разбора.
– Без разбора? Это не про меня. Ты еще могла бы сказать, что я говорю все, о чем думаю. Ну ладно. Буду фильтровать свою речь, – сказал Ошино Меме, посмеиваясь со своей кровати.
Он лежал в абсолютно не внушающей уважения позе.
– Поэтому я и могу стоять посередине.
– Посередине?
Между этим и тем?
– И между теми тремя?
– Они все на одной стороне.
Ошино наклонил голову.
– Кстати, показав тебе эту школу и поставив барьер, я уже немало помог. Можно назвать это судьбой.
– Так ты будешь помогать нам?
– Я не помогаю вам. Лишь одалживаю кусочек своей силы, – сказал Ошино. – Сейчас ситуация все еще не сбалансирована – не очень выгодная позиция. Методы этих ребят мне не нравятся…
– Ты наш товарищ?
– Нет. Ни товарищ, ни враг.
Ошино ни на чьей стороне.
– Я стою на границе. Только лишь на середине. Но на самом деле действую не я. Люди сами крутятся в водовороте своих мыслей и заблуждений. Их мотивации и поступки меня не очень волнуют. Разве что я могу внести лишь некоторую корректировку.