Пуритане, как истинные последователи Жана Кальвина, с подозрением
относились к детским книжкам, справедливо полагая, что всякие безыдейные
зайчики с медвежатами до добра ребёнка не доведут. То ли дело «Знамение для
детей» Джеймса Дженвея «о безболезненной и пресветлой кончине многих
богоугодных младенцев» да «Священные Эмблемы, или Тленность вещей» Джона
Баниана. А в букваре, изданном американскими пуританами, буква «К», например,
сопровождалась следующим «милым» стишком: «Ксеркс умер, хоть был он великий
царь. Умрешь и ты, и вся прочая тварь»
Квакеры.
Улучшение
чего-либо – вещь увлекательная. В процессе улучшения выясняется, что и вот эта
штука лишняя, и тот рычажок можно выломать-выкинуть… Глядишь, а улучшать-то уже
и нечего, объект улучшений кончился (Так, например, улучшили и перестроили
Советский Союз. Христианство оказалось всё же покрепче Страны Советов, его
окончательно «улучшить» пока не удалось).
Мартин
Лютер и его ближайшие последователи облущили католицизм до формулы “Sola
Scriptura”, «Только по Писанию!», отправив в утиль кроме всего
прочего то, что называется «Священным Преданием», т.е. многовековой, ведущий
своё начало от апостольских времён, опыт церкви, своего рода эталон,
позволяющий различить, какие из возникающих новых идей укладываются в рамки
христианского учения, а какие – нет (Яркий пример – Библия. В течение первых
трёх веков существования христианства по рукам ходило несметное множество
Евангелий, порой путаных и противоречащих друг другу. Опираясь именно на
Священное Предание, отцы церкви на Лаодикийском поместном соборе 364 года
отделили зёрна от плевел, Карфагенский поместный собор 419 года добавил
Откровение Иоанна, и на свет появилось Писание в том виде, в каком его мы знаем
теперь. (Полезно знать историю, на собственном опыте прочувствовал. Очень
долго я с искренним уважением относился к тем же пятидесятникам, адвентистам и
прочим неопротестантам. А как их не уважать? Они очистили веру от всего
наносного и, подобно первым христианам, живут без священников строго по Библии.
Уважал, пока во вполне светских трудах по истории Римской империи не выяснил,
что у первых христиан священники-то уже были, а вот Библии как раз не было.)
Пуританин
Джордж Фокс в начале XVII века пошёл дальше Лютера,
Кальвина и всех прочих. Ему уже и Писание не казалось чем-то необходимым.
Совсем отказаться от Библии он не мог, за такое и сжечь могли, а потому просто
объявил Писание мёртвой буквой. Рассуждал он вполне логично: Святой Дух
обладает достаточным могуществом, чтобы не прибегать к посредничеству Святого
Писания, а вдохновлять каждого человека лично. Даже в такой «мягкой» форме
понимания со стороны единоверцев-пуритан и властей он не встретил. За попытки
проповедовать истину, открытую ему, вне всякого сомнения, непосредственно
Святым Духом, Фоксу и физию чистили, и в тюрьму сажали. Тем не менее, круг его
приверженцев расширялся. Прозванные «квакерами» (от англ. “quake” – «трепетать», с лёгкой руки судьи Гервейса Беннета, которому
подсудимый Фокс в лоб заявил о том, что тот должен трепетать перед Господом, а
не заниматься всякой чепухой), сами себя они именовали «Религиозным обществом
друзей». Они провозглашали равенство всех людей, отказывались служить в армии,
платить налоги и приносить присягу. Государству, естественно, это не нравилось.
С его точки зрения, лучшим местом для дружбы таких друзей являлась тюрьма.
Квакеры потянулись в Новый Свет. (Возвращаясь к степени веротерпимости пуритан:
если англикане квакеров просто сажали за решётку, то в колониях веротерпимые
пуритане «друзей» вешали.) На их счастье, король Карл II,
не имея наличных, рассчитался по векселю с одним из богатых «друзей», Вильямом
Пенном, землёй в колониях. Туда-то квакеры и стали переселяться. Нам эта
территория известна, как Пенсильвания, «Лесная страна Пенна».