— Да, сэр, — сказал Джон-Грейди. — Красиво.
Старик вынул из кармана сигареты. Джон-Грейди улыбнулся.
— Я смотрю, курить вы не бросаете, — сказал он.
— Хочу, чтобы меня похоронили с пачкой в кармане.
— Думаете, там они вам понадобятся?
— На самом деле не думаю. Но человеку свойственно надеяться.
Он бросил взгляд в небо:
— Интересно, куда зимой летучие мыши деваются? Им надо ведь что-то есть.
— Может, они какие-нибудь перелетные?
— Надеюсь.
— Как вы думаете, стоит мне жениться?
— Ч-черт, сынок! Мне-то откуда знать?
— Вы ведь так и не женились?
— Это не значит, что я не пытался.
— И что — попытка оказалась неудачной?
— Она мне отказала.
— А почему?
— Я для нее был слишком беден. А может быть, для ее папаши. Не знаю.
— А что было с ней потом?
— С ней странная произошла штука. Она потом вышла за другого парня и умерла в родах. В те времена это было вполне обычное дело. Очень была красивая девушка. Женщина. Но ей, кажется, и двадцати-то не было. Я до сих пор о ней часто думаю.
На западе умерли последние сполохи заката. Небо стало темным и синим. Потом просто темным. На доски около того места, где они сидели, легла полоса света от кухонного окошка.
— По некоторым иногда скучаешь, хочется знать, что сталось с теми или этими людьми. Где они живут, как у них дела или где они умерли, если умерли. Вспоминаю, например, старого Билла Рида. Частенько говорю себе, как бы самого себя спрашиваю: что, интересно, сталось со старым Биллом Ридом? Да только вряд ли я это узнаю. А мы с ним друзьями были, да.
— А еще?
— Что — еще?
— По чему еще скучаете?
Старик покачал головой:
— Вот щас как заведу!
— Что, по многому?
— Ну, не по всему, что было в молодости. Вот не скучаю по тому, как мне сапожными щипцами рвали зуб, когда для обезболивания была одна холодная вода из колодца. Но по той жизни, что была тут в приграничье в старину, я скучаю. Когда не было никаких этих оград… Со стадами на север я прошел весь путь четыре раза. Это лучшее время в моей жизни. Самое лучшее. Свобода… Новые места… Ничего лучше этого в мире нет. И никогда не будет. Сидеть со всеми вместе вечером у костра, когда стадо расположилось на ночлег и нет ветра. Нальешь в кружку кофе… И слушай себе, как старые ковбои рассказывают свои истории. Занятные, между прочим, истории. Свернешь себе сигаретку. Потом спать. Нигде так сладко не спится. Нигде.
Он выбросил окурок в темноту. Открылась дверь, выглянула Сокорро.
— Мистер Джонсон, — сказала она, — шли бы вы в дом. Для вас уже холодновато.
— Иду сей момент.
— А я, пожалуй, двинусь, — сказал Джон-Грейди.