– Ándale.
— Ну вот. Таким же многогранным был и тот путешественник. Сложил с себя свою ношу и стал обозревать темнеющую окрестность. На том высоком перевале не было ничего, кроме камней и щебня, и он решил, что надо лечь хоть чуточку выше, ну хоть не там, где ползают всякие ночные гады, поэтому он подошел к алтарю и возложил на него длани. Помедлил, но медлил он недолго. Разостлал на камне одеяло, прижал его углы тяжелыми камнями, чтобы не унесло ветром прежде, чем успеешь снять сапоги.
— А он понял, чтó это был за камень?
— Нет.
— А кто же тогда это понял?
— Тот, кто смотрел этот сон.
— То есть вы.
— Я.
— Ну, тогда, я полагаю, вы с ним действительно должны быть разными людьми.
— Это почему?
— Потому что если бы вы были одним и тем же человеком, тогда один знал бы то же, что знает и второй.
— Как в мире яви.
— Ну да.
— Но там же другой мир. Это же сон. В том мире подобные вопросы вообще немыслимы.
– Ándale.
— Чтобы не унесло прежде, чем успеешь снять сапоги. Когда же он снял их, то забрался на камень, завернулся в одеяло и на этом холодном и жутком ложе собрался спать.
— Я желаю ему удачи.
— Да. И он таки заснул.
— То есть в вашем сне он заснул.
— Да.
— А как вы поняли, что он заснул?
— Я видел, что он спит.
— А сны он видел?
Пришлый сидел, уставясь на свои башмаки. Скрещенные в щиколотках ноги он переложил наоборот: верхнюю вниз, а ту, что была снизу, наверх.
— Ну, — сказал он, — я даже и не знаю, что вам ответить. Бывает, что нечто происходит. Но в произошедшем что-то остается неясным. Трудно, например, понять, когда именно это нечто происходило.
— Почему?
— Тот сон приснился мне одной вполне определенной ночью. Во сне явился путешественник. В какую ночь это было в жизни путешественника? Когда именно угораздило его провести ночь в том каменистом posada?[335] Он уснул, и произошли события, о которых я сейчас расскажу, но когда именно это было? Проблема очевидна. Давайте скажем так: произошедшие события были сном человека, чья собственная реальность остается предположительной. Как проникнуть в мир этого предположительного сознания? Что по отношению к нему является сном, а что явью? Как вообще может оно вмещать в себя мир ночи? Все на свете, все вещи и события нуждаются в опоре. Подобно тому, как каждой душе требуется тело. Сон внутри сна выдвигает иные требования, нежели те, которые кажутся естественными нормальному человеку.
— Сон внутри сна может быть и не сном вовсе.
— Приходится принимать во внимание и эту возможность.
— По мне, все это отдает суеверием.
— А что это такое?
— Суеверие?