— Много работы, очень много работы, Дед. Вздохнуть некогда! Устал я, но усталость приятная. Потому что много разных дел, обязанностей, серьезной работы. Право, Право, Право, Дед! Контора, Контора, Контора! — произношу я твердым, решительным голосом. Не могу же я допустить, чтобы Дед узнал, что меня гложет, и о том, что случилось, когда я возвращался домой. Не могу же я рассказать ему о своем автомобиле, о том, что у нас с Майкой происходит, и что меня это беспокоит, что меня все достало, и что Теща приехать собирается. Ой, как же меня все это беспокоит! Но я не могу сказать об этом Деду, ведь я — мужчина, и Дед — мужчина, и мы не должны попусту языками чесать. Что бы Дед обо мне подумал, если бы я рассказал ему обо всем этом? Разве мужчину что-то может беспокоить?!
— Это хорошо, сын мой, это очень хорошо, что ты устал. Моя порода, моя! — Дед и Отец в одном лице говорит еще решительнее, чем я, и хлопает меня по плечу, аж эхо раздается в нашей гостиной, объединенной с кухней. — Мужчина должен много работать, иначе он не мужчина. Мужчине не пристало рано домой возвращаться. У мужчины должны быть в жизни важные цели, он должен действовать, достигать, добиваться и уставать от этого. А не сидеть и витать в облаках, не переливать из пустого в порожнее, не болтать и штаны просиживать. А ты, сын мой, — Юрист, Юрист, Юрист! Горжусь тобой, сын мой. Право, Право, Право! Законы, приговоры, истолкования! — пламенно восклицает-Дед. — Контора, Контора, Контора! Быть юристом — занятие, достойное мужчины!
— Да, ты прав! — Услышав это, я начинаю приходить в себя. Словно и не было беспокойства, подавленности. После слов Деда меня начинает распирать от гордости, которая буквально переполняет меня. — Да, работа, работа! Самое главное — работа! — расхожусь я. — Это все благодаря мне, моим рукам, все полито, моей кровью, моим потом! — заявляю, обводя жестом комнату в нашей большой, со вкусом обставленной квартире. — Все это куплено на мои деньги! Посмотри, Дед, как у нас красиво. Посмотри — двести пятьдесят метров! А как все отделано! А какие у нас соседи, и вообще, в каком доме мы живем!
— Да, сын мой. Ты можешь гордиться тем, что стал настоящим Главой Семьи. — Дед потирает свой орлиный нос указательным пальцем.
— Вот именно! Именно! — смело прерываю я Деда и продолжаю за него, хотя и не должен так делать, ведь Дед и Отец в одном лице не любит, когда его прерывают. Но переполняющая меня гордость мешает мне молчать и слушать. — Я очень, очень горжусь тем, что так поздно возвращаюсь с работы, уставший, обессиленный, выжатый, потому что это моя дань семье, — громко заявляю я, даже громче Деда, и меня уже ничего не гложет. — Как Глава Семьи я обеспечиваю своим близким тыл и безопасность, и моей жене не нужно ни о чем волноваться, она может спокойно заниматься нашим сыном и домом.