Мы не дорожим жизнью, подумала Елена. Не дорожим, не умеем наслаждаться ее мгновениями, и только близкое дыхание смерти заставляет нас по-настоящему ценить обыкновенные житейские радости. Как мало и как много нужно каждому из нас. Миром управляет энергия любви, которой на всех не хватает. Когда ты ею обделен, ты беззащитен, оголен, как нерв, и тогда пустое пространство заполняет страх, обида и разочарование. Источник жизни пересыхает, нет любви, нет движения, нет рождения, наступает смерть. Я ничего не чувствую, кроме страшной усталости, подумала молодая женщина. Может я умерла? От испуга Елена открыла глаза, за окном монотонно падали осенние листья, ко входу в кафе подъехало такси, из него торопливо вышла Жанна. Я не могу умереть, у меня сын, я обязана его спасти, сказала вслух Елена и сама удивилась уверенной интонации, с которой она отдала себе приказ – жить и бороться.
Жанна Громовик зашла в кафе, Елену Дашкову пиарщица узнала, они раньше встречались. Жанна помнила, что у этой женщины серьезно болен сын.
– Добрый день! – тихо сказала пиарщица, усаживаясь за круглый стол, накрытый белоснежной скатертью, которую еще не успели измазать посетители кафе.
Жанна сняла верхнюю одежду, пристроила кожаный портфель и ноутбук на свободные стулья, ожидая услышать в ответ от Елены приветствие, но оно так и не прозвучало.
– У меня мало времени, – уставшим голосом произнесла молодая женщина.
– У меня тоже, – ответила пиарщица.
– Жанна, вы меня не поняли. У меня мало времени, потому что умирает мой единственный сын. Любимый мальчик. Меньше часа назад я разговаривала с лечащим врачом, лейкоз прогрессирует. Мы прошли два курса химиотерапии, но ремиссия не наступила. Анализы очень плохие, прогнозы на выздоровление еще хуже. Я истратила на лечение ребенка все личные сбережения. Жанна, мне нужна помощь.
– Напишите заявление в фонд на материальную помощь, приложите к нему ксерокопии справок из больницы и в конце месяца, через две недели фонд сможет вам выделить материальную помощь. Тысячи две или три гривен.
– Жанна, мне нужны деньги через пять дней, и не три тысячи гривен, а двенадцать тысяч долларов.
– Елена, это очень большая сумма, фонд не располагает такими средствами. Давайте попросим местных журналистов вам помочь, дадим объявление в газетах, на радио и телеканалах. Такую сумму мы, конечно, не соберем, но тысячи три-четыре долларов – это реально.
Разговор двух женщин прервала официантка, поинтересовавшись у них, что дамы хотят заказать. Услышав в ответ одно слово кофе, расстроилась, чаевых ей сегодня за этим столиком не видать. Диагноз бывалая официантка поставила точно, дамочки намерены много болтать, а есть и пить – мало. Могли бы на улице сесть на лавочку и поговорить, обслуживай их здесь, злилась тучная официантка.