– Чего ты городишь? Где ж ему теперь ходить?
– Где угодно. Станица большая, улиц полно. А здесь я ему ходить не дам. Да вы не переживайте, недолго ему осталось уток воровать.
– Да кто ты такой? Думаешь, управы на тебя нету?
– Почему нет? Есть. Напишите на меня заявление хоть в суд, хоть в прокуратуру, только потом не обижайтесь.
Коновалов решил запугать их своей былой дурной славой, и обратился к отцу Косого,
– Ты Мамырин расспроси своего дядю Фрола, и он тебе расскажет, почему дом на нашей улице продал, и в другом месте поселился. Будете выступать, так я вам такое сделаю, что из района придётся бежать. Учти это.
Мамырин дёрнулся, развернулся, и заорал на жену,
– Дура! Говорил же я тебе! Ты не знаешь, с кем связалась! Этот анчутка страшнее всякой милиции. Пошли отсюда, пока не поздно.
И они торопливо удалились.
Ситуацию разрешил сам Косой. Он сошёлся с одной бабой, живущей на другом краю, и перебрался к ней жить. Она потихоньку гнала самогон, в основном для себя. Косой об этом знал, вот и прилепился. Сожительница была старше его лет на двенадцать, но это для них не имело значения. Их объединяла любовь. Любовь к выпивке.
Некоторые слухи дошли до Володьки, и в письме он попросил Родиона не убивать этого козла, так как сам хочет с ним посчитаться. Впрочем, предсказание Коновалова сбылось, и Косого вскоре посадили. Косвенно этому поспособствовал сам Родион.
Как-то раз, по глухой улочке он поздно возвращался домой. Ветра не было, и в тишине он услышал подозрительную возню за забором через дорогу. Любопытный от природы Родион стал за деревом, и начал наблюдать. Вскоре он узнал Косого, перетаскивающего через дыру в частоколе мешок с живой птицей. Можно было просто сдать воришку ментам, но для Коновалова это было неприемлемо. Другое дело шутка! Родиону было известно то, о чём не знал Косой. Он знал хозяйку украденной птицы, и решил подправить ход событий, тем более, что стрелочник жил неподалёку. И он быстро зашагал к дому Болвана.
Это был местный уголовник с довольно мрачной репутацией. Многие его побаивались, но Родион даже за человека его не держал. Кличку свою Болван получил ещё в детстве за полную аморальность, хотя низкий уровень интеллекта тоже был в наличии. Болван нарушал нравственные принципы не специально, он их просто не понимал. Соответственно чувство стыда у него было атрофировано. Болван не был выражено агрессивным, но при отсутствии совести и чувства раскаяния от него можно было ожидать всего. Психически он был ближе к животному, и поневоле руководствовался в жизни неким собачьим инстинктом – тех, кто тебя боится, можно кусать, а тех, кто не боится, нужно уважать. Этим и жил.