В те далёкие времена конский навоз ещё применялся в домашнем хозяйстве. В частности он был важным ингредиентом раствора для обмазки стен, завалинок и потолков. Поэтому на конюшне он не залеживался. Бабушка Фрося попросила Родиона принести хотя бы полведра навоза для мелкого ремонта грубки. Родион не отказал, но пожаловался, что Ермилов не пускает его на конюшню, и позднее он сгоняет в другую бригаду за этим добром. Но бабушка взяла ведёрко, и сама отправилась на конюшню. Набрав навозу, она уже пошла домой, но около ворот увидела Ермилова, и гневно его спросила,
– Ты чего парнишку на конный двор не пускаешь?
– Иди, иди, карга старая, а то и тебе придётся на другой двор ходить!
– Чтоб ты сам во свой двор дороги не нашёл, ирод муслявый!
И бабушка побрела дальше, бормоча нехорошие пожелания. Напарник сказал Ермилову,
– Ты бы поаккуратней с ней. Бабка непростая, ещё наколдует чего.
– Переживём. Я этим сказкам не верю.
Переживать оказалось трудно и непросто.
Куропаткин опять наткнулся на вездесущую бабку. Мистическое объяснение его не устраивало. Опер чуял, что дело не в бабке, поэтому в тот же день отыскал самого Коновалова, и учинил ему допрос прямо на улице. Но Родион был уже не тот, что год назад. Он сказал Куропаткину,
– Вы там, в милиции хитро действуете. Сами выспрашиваете, а в чём дело не говорите. Я на этом попадался, теперь учёный. Специально Уголовный кодекс прочитал, и знаю теперь, как с вами разговаривать. Пока не скажете, в чём я виноват, ничего от меня не узнаете.
– Зачем вы обмазали забор Надежды Грошевой? Чего на него клеили?
– Она на меня заявление подала?
– Да.
– Ага. Значит я подозреваемый. Раз так, то шлите повестку, арестовывайте, ведите свидетелей, а я, как подозреваемый, по закону могу молчать. Вот и буду, слова больше не скажу.
Родион покраснел от волнения, упёрся, и перестал реагировать на слова Куропаткина. У того зачесалась рука дать по шее этому начитанному упрямцу, но он сдержался, помня о том, что и сам рискует оказаться жертвой мести. С них станется. Он чертыхнулся, и отправился искать Куркина, пока Коновалов его не предупредил.
Застал он его прямо возле дома. В отличие от прямолинейного Родиона, Максим считал себя хитроумным, и вступил в полемику. Но куда ему было до Куропаткина. Опер расколол его в два счёта. Возможно потому, что Максим не удосужился заглянуть в УК.
Наконец Куропаткин узнал всё. Это действительно был мстительный розыгрыш. А уровень исполнения Куропаткина восхитил. В первую очередь тем, что формально ребята не нарушили никакого закона, и в случае чего, им просто нечего было бы предъявить. Поэтому он искренне обещал никому об этом не рассказывать, а главное, конюху. Максим сказал, что теперь они квиты, а новой войны им не нужно, других дел полно. Последствия «шутки» были таковы, что на их фоне слово «квиты» выглядело неуместно. С другой стороны, ребята их и не планировали.