Как ни странно, но она не была девственницей. Изредка находились мужчины и для неё. Местные бомжи её избегали, но среди залётных попадались небрезгливые мужички, которые были не прочь с ней переспать за бутылку портвейна. Валя неизменно награждала их застарелой гонореей, которую по своей бестолковости не лечила, а возможно, и не считала болезнью. Каждый раз после этого её били. Вообще-то, любого избивальщика Валя могла уложить одним ударом, но она почтительно терпела, считая побои обязательной составной частью любовных отношений. В её домике не было запоров. Воровать у неё было нечего, а насильников Валя не боялась.
В тот вечер к ней в дом пришёл Дед Мороз, вернее человек в маске Деда Мороза, и голосом Коновалова поздоровался с Валей. Был далеко не сезон, но Вале на это было наплевать. Она обрадовалась, и захлопала своими гигантскими ладошками,
– Ой, Дедушка Мороз, подарки принёс!
Ей вспомнилось детсадовское время, и она уточнила,
– Что? Конфеты и мандаринки?
– Валя, из конфетного возраста ты вышла. Я тебе лучше подарок приготовил. Замуж хочешь?
– Хочу! Ой, как хочу!
– Ну, так я тебе жениха приволок, правда пьяного, но это ничего, протрезвеет. От радости встречи надрался.
– А где он?
– Да тут за дверью в тачке. Волоки его на брачное ложе.
Валя без заметных усилий сноровисто притащила тяжёлую тушу Крылова и уложила на кровать. Жених только мычал.
– Значит так. Зовут его Николай Пантелеевич. Когда проснётся, познакомишься ближе. А для знакомства нужно что? Правильно, выпивка. Деньги у тебя есть?
– Так нету. Закуска есть.
– Неплохо, но без выпивки нельзя. Ты Семёновну, которая самогоном торгует, знаешь?
– Знаю.
– Тогда бери вот это пальто и часы, и дуй до Семёновны. Обменяешь их на самогон, ему они уже не нужны. Да смотри не продешеви, так Семёновне и скажешь, что это от Николая Пантелеевича. А когда он проснётся, то дай ему выпить. А если пить не захочет, то ты вылей стакан самогона ему на живот, он это любит, и с этого быстрее в себя приходит. Привычка такая.
Радостная девушка схватила вещи и умчалась. Жадная Семёновна дала за них всего четыре бутылки.
Родион вышел во двор, и хотел закурить, но передумал. Во рту оставался привкус противоядия. Родион предварительно испробовал его на язык, чтобы убедиться в достаточно неприятном вкусе этого продукта. Он почему-то считал, что отвратительные по вкусу или виду лекарства внушают людям больше доверия.
Когда он пришёл в кочегарку отпустить сторожей спящего Крылова, то первым делом дал им бутылку с розоватым содержимым, и сказал,
– Это субстанция.