Будь осторожен со своими желаниями (Миронов) - страница 68

– Нет, спасибо, – поспешно отказался я, испытывая потребность в тепле и уюте собственного дома и небольшой страх за своё собственное здоровье, которое они могут подорвать. Я не раз смотрел передачи и новости о том, как одни наркоманы «уламывают» других на то, чтобы попробовать дозу. Особенно эффективно, по словам учёных, это срабатывало на подростках именно моего возраста. Когда мои мысли посещают такие речевые обороты, как «по словам учёных», мне кажется, что я похож на маленького прыщавого мальчика, подстриженного «шапочкой», с брекетами на зубах и в огромных квадратных очках. Этакий ботан новейшего времени. Хотя в действительности так оно и было. Но я не обладал очками и брекетами на зубах. А в остальном – один в один. Я не хотел, чтобы ребята подбили меня на то, чтобы я что-нибудь попробовал, так что я пожал ему руку и собрался отправляться домой.

– Давай я тебя с ребятами хотя бы познакомлю, – предложил мне Филипп, зная, что я не лишён хороших манер и отказаться просто не смогу.

– Хорошо, – согласился я, и подошёл к месту, где стояли двое незнакомых мне ребят, с которыми вот-вот я должен был познакомиться.

– Это Леша, – начал Филипп, а это Джон.

– Джонник. Если быть точным.

Голос у Джонника был такой же, каким было принято пародировать всех кавказцев. Маленькие глаза не особо выделялись на фоне большого лица, заросшего бородой в такой степени, что кассир, продававшая ему сигареты, с лёгкостью могла спутать его с мужчиной сорока лет. Но на что я сразу обратил внимание, – это его улыбка. Нет, не то, чтобы мне нравились улыбки или я охотился только на приятные улыбки кавказцев, просто его была такая открытая и светлая, что с самого первого момента я доверял ему больше, чем самому Филиппу. Он спросил у меня, как я. Спросил, как мама, где я живу и чем увлекаюсь, и после этого пятиминутного диалога я окончательно убедился в том, что он просто отличный парень.

– О! А вот и Лера, – вдруг произнёс Филипп, – сейчас ты и с ней тоже познакомишься, – продолжал он.

Я оборачиваюсь и вижу в кромешной темноте два женских силуэта, один из которых огромных размеров, словно одна большая массивная тень, а второй я никак не могу оставить без внимания. Стройные и прямые ножки этого силуэта обтянуты узкими чёрными лосинами. На конце ног, а именно на ступнях, я сумел разглядеть бежевые ботиночки угги, с белой подкладкой внутри. Такие ботиночки любили все девочки без исключения. Она подошла ещё ближе, и свет, исходящий из лампы, что висела над моей головой, позволил мне более чётко разглядеть то, в чём она была одета. Огромная, пышная куртка фирмы «Nike» была ей явно велика. Она заканчивалась у неё прямо у колен. Должно быть, она одолжила эту куртку у Филиппа. Из куртки выглядывали голые руки, на которых не было перчаток, но ногти выкрашены в яркий красный цвет. На левой руке у неё свисает огромная сумка, в которую, при особом желании, поместился бы Ваня, со всей его тонкостью и лёгкостью. Помимо сумки, в руках она держала свой новенький телефон «Nokia» и среднюю кружку кофе из «Starbucks», на которой было написано чёрным маркером: «Для Валерии». Наконец, полностью выйдя на свет, я сумел разглядеть её лицо. Ветер царил на улицах столицы, и поэтому мне сложно было разглядеть её лицо, по причине того, что прямые, почти шёлковые волосы, мешали моему обозрению. Волосы те были и впрямь удивительно красивые. Светло-русого цвета, они так и расплывались по её лицу, потрясая своей красотой и маня меня ощутить их нежность. Ветер утих, и я смог наконец разглядеть её лицо. Пухлые губы, нежно-розового оттенка, явно выделялись на фоне чуть заострённого подбородка. Щёки её были красные-красные, не то от зимних холодов, не то от косметического вмешательства, но смотрелись они очень органично в сочетании со светлым оттенком её безупречной кожи. Щёки её были пухленькими, должно быть, из-за того, как она улыбалась, и могли похвастаться двумя милыми, еле заметными родинками, которые тоже сюда очень хорошо вписывались. Будто бы художник, изображающий ангела, добавил две точки, чтобы завершить его и без того идеальный образ. Высокий лоб был чист, как стеклышко, лишь немного насыщен тональным кремом. Волосы всё так же красиво «выливались» из головы, как и в первый раз, когда я их увидел. Реснички её очень грамотно взаимодействовали с бровями, придавая её бирюзовым, как океан, глазам ещё большую глубину и выразительность. Те глаза обладали своего рода магическим огнём, живым и ярким, словно огонь жизни. И я любовался этим огнём, не отрываясь от него ни на секунду. Никогда раньше я не видел таких красивых и живых глаз. Всё это превращалось в шипучий коктейль красоты и обаяния, против которых у меня не было шансов ни на секунду. Она подошла ко мне ближе, и я замер, словно солдат, ожидающий старшего полковника с проверкой. В горле у меня пересохло. Посреди самой же гортани встал ком, который я не мог сглотнуть. Мои глаза забегали, и я не знал, куда смотреть: на тротуар или на её великолепные глаза. Она подошла ближе, улыбнулась мне, чем окончательно поработила меня, и произнесла: