Нелли рассмеялась, шутя погрозив пальчиком Тарону, и поцеловала его. Она словно не хотела отпускать мужа и сына, в груди было какое-то щемящее чувство и даже мешало свободно дышать. Непонятное ощущение заставляло её застыть в такой позе, не пуская ни вперед, ни обратно. А Рупен в это время, крепко обнимая своего отца, произнес неожиданную для их ушей фразу:
– Мам, даже если бы ты меня не забрала с собой, и вы с папой приняли бы решение уехать без меня, я все равно мысленно был бы с вами. Я очень люблю вас, мам, пап! И я всегда буду с вами! Непонятная холодная дрожь пробежала волнами не только по Нелли, но и Тарон ощутил, как маленькими иголочками словно мороз пробежал по коже.
– Ты знаешь, да, что человек живет благодаря сердцебиению? – задал вопрос Тарон Рупену.
– Да, – тихо ответил ему Рупен, пристально и серьезным, недетским взглядом посмотрев в глаза своему отцу.
– Так вот. Ты – наше с мамой то самое сердцебиение.
Нелли от чувств чуть не расплакалась и, прижав голову Рупена к своему животу, шептала:
– Люблю тебя, мой малыш! Сынок… Люблю!
Она произносила эти слова, а в её груди словно что-то отрывалось, делилось на части и тяжелело с каждой минутой.
– Ну все, хватит этих сентиментальностей, пора ставить точку и завершать эту концовку, – провозгласил Тарон и, подхватив на руки Рупена, вышел. Открывая двери машины, он повернулся, чтобы поцеловать свою жену. Она шла следом, и на лице её было смятение и задумчивость. Тарон поцеловал Нелли, обнял за талию и дал напутствие:
– Будь аккуратна и следи обязательно за дорогой!
И, садясь в автомобиль, Тарон и Рупен глазами внимательно следили за движениями Нелли, как она кокетливо повела плечами и послала им обоим воздушный поцелуй и, сев за руль своей машины, подмигнула им фарами, это был условный знак – «До встречи, мои любимые». И, заведя мотор, умчалась по серой полосе дороги. Рупен долго провожал взглядом удаляющийся автомобиль мамы. И вдруг произнес неожиданную для Тарона фразу:
– Папа, хочу пройтись пешком, можно?
– А мы не опоздаем на твой первый урок?
– Мы и так не успеем. Можно?
– Можно, родной, – согласился Тарон, улыбнувшись ему и открывая дверь машины. – Ты что-то загрустил, из-за чего? У тебя какие-то проблемы в школе? Сынок.
– Нет. Так, мелочи. Сегодня мне как-то грустно, – выйдя из автомобиля, отвечал Рупен. – Папа, я сегодня проснулся грустным. А в школе всем известно, что я твой сын. И представь, кто, зная это, осмелится обидеть меня?
Тарон внимательно слушал сына и не расслышал звонок телефона. Задумавшись, Тарон смотрел на Рупена.