– Папа, тебе звонят, ты ответь. А я пойду покатаюсь на качелях.
Словно околдованный словами любимого сына, Тарон, не говоря ни слова, автоматическим движением нажал на кнопку ответа в телефоне. Раздавшийся в динамике голос любимой словно встряхнул его, приводя мысли в порядок. Нелли сообщала ему, что стоит в пробке.
– А мы тут решили чуть пройтись пешком, – ответил жене Тарон.
– Дай сейчас телефон Рупену, хочу его услышать, любимый, – попросила Нелли.
– Он сейчас катается на качелях, родная, – ответил Тарон. – Немедленно запрети ему кататься! – встревоженный голос Нелли чуть ли не разрывал телефон. – Немедленно! Ты слышишь меня, Тарон! Где ты? Алло…
Но Тарон уже не слышал голоса любимой. Как в замедленной съемке увидел он сияющую улыбку сына, а следом грохот оборвавшихся качелей. Он больше уже ничего не замечал, бросив телефон на асфальт, он бежал к детской площадке, к сыну, зовя его по имени.
Упав на колени перед сыном, он обнял его тело и дико прокричал:
– Рупен! Ты слышишь меня? Рупен! Сын!
В глаза бросилось то, что его руки были в крови Рупена, и зверским голосом он стал звать:
– Рупен! Рупен! Рупен!
И пребольшие глаза малыша что-то хотели сказать глазам Тарона, но сил не хватало. Пару секунд глаза Рупена, словно изучая, скользили по чертам лица Тарона, и взгляд Рупена застыл, смотря в небо. Небо словно снизошло со своей ниши, заняв пространство низко над землей, и печально заглядывало в глаза Тарона, одновременно отражаясь в застывшем взгляде его сына. Сидя на земле, Тарон качался взад-вперед, прижимая неподвижного Рупена к груди, и боль сковала его дикий взгляд, нечеловеческим голосом он кричал, и некоторые слова звучали на незнакомом для других языке.
– Рупен! Сынок, скажи хоть слово! – глухие рыдания вырывались из его груди. Он прижимал лицо ребенка к губам, целуя и одновременно смотря на свои руки, которые были в крови. На лице Тарона тоже были следы крови, после прикосновения к лицу его сына Рупена.
– Рупен! Рупен!..
Голос Тарона, как рев дикого зверя, звучал и бился эхом по онемевшему пространству, окружавшему двоих плотной стеной горя.
Собравшиеся вокруг люди шептали между собой о том, что произошло, об увиденном, кто-то, незнакомец, подошел к Тарону, положа руку на его плечо, произнес:
– Он умер.
Услышав страшные слова от чужого, постороннего человека, Тарон обернулся к нему, посмотрел на него невидящим взглядом и снова склонил голову к телу Рупена.
Незнакомый мужчина снова повторил:
– Он умер. Понимаете!
От его фразы Тарон, словно бешеный зверь, резко поднялся с земли и набросился на незнакомца, словами выкрикивая ему в лицо: