Один из полицейских сделал шаг навстречу Нелли, но тут сидевший рядом Малыш впервые грозно зарычал, оскалив свои белые клыки и не подпуская близко. Другой мужчина, осторожно подойдя к Тарону, представился как сотрудник органов опеки и попечительства. Представляя других, он произнес:
– Эта дама – моя коллега, Альгира Грейс. Нам поступило сообщение, что в вашем доме незаконно находится Джессика, и нет никаких оснований для её дальнейшего пребывания по данному адресу. Мы приехали за ней, – завершил он свою речь.
Полицейский вразвалочку подошел к Нелли, косясь на Малыша, которого держал Армен, и протянул руку Джессике.
– Не пойду! – закричала Джессика, сильнее прижимаясь к Нелли.
– Не отдавайте меня им! Они плохие! Только не отдавайте! Я не хочу к ним!
Тонкий голос Джессики был слышен всей округе и эхом бился о глухие окна домов. И маленькое сердечко вновь разрывалось от страха и ужаса пережитого, что вновь её заставят раздеваться перед вонючими угрюмыми бомжами, которые так жестоко унижали и обижали её. И от бессилия вырвался крик из груди Нелли, когда страж закона потянул грубо за руку Джессику.
– Тарон, ну делай же что-нибудь!..
– Если вы окажете сопротивление, то в этом случае вы будете обвинены…
– Да как вы смеете! – повысила тон Ирэн, грозно нахмурив брови, перебивая и не давая закончить фразу полицейскому. Она встречала их, сидя в плетеном кресле, и сейчас, несмотря на возраст, резво подскочила и стояла подобно горе Арарат, свысока поглядывая на пришедших. Подойдя близко к полицейскому, она грозно сказала, чеканя каждое слово: – Сейчас же отпустите мою внучку. И немедленно покиньте мой дом, мою территорию.
Опешив, полицейский тут же отпустил руку Джессики и с негодованием посмотрел на Ирэн.
– Вы оказываете сопротивление закону.
– Не люблю и не терплю незваных гостей, – ответила Ирэн. – А сейчас, покиньте мою территорию, будьте добры, – леденящим голосом добавила Ирэн, хозяйка особняка. И, повернувшись к Армену, обратилась уже чуть мягче, но все с теми же резкими нотами в тоне:
– Проводи наших гостей, – сделав паузу, она добавила: – Встретимся в суде.
Несмотря на угрозы представителей органов попечительства и заявления об итоге последствий, Ирэн была неумолима в своём решении и настаивала на своем.
И снова была волна шума, окружавшая кривотолками семью Хукаси. И бульварная желтая пресса не упустила свои шансы позлословить в их адрес, отводя огромное место в своих изданиях под статьи с заголовками: «Семья Хукаси обвиняется в похищении ребенка», «Маугли в раю», «У Хукаси свои принципы» и другие подобные заголовки яркими буквами виднелись в журналах. После подачи заявления в суд со стороны органов попечительства и опеки, адвокат семьи Хукаси подал встречное заявление в защиту Джессики. Разговоры простого народа, сплетни людей и их непонимание и упреки в адрес желтой прессы – все это незримо как-то поддерживало Тарона и Нелли, словно давало силу и уверенность. Заявление Ирэн по нескольким каналам телевидения, что она не собирается отдавать Джессику в руки представителей органов опеки и что маленькая девочка останется и будет жить в её доме, в ее семье, и сама она, Ирэн Хукаси, лично несет ответственность за Джессику, и её слова: «Каждый из вас, кто сейчас сидит перед телевизором, подчеркиваю, каждый, мать, отец, и главное – люди, а не звери. Задумайтесь, что ждет наших детей в будущем. Неужели мы должны позволять, чтобы кто-то под маской человека, а в сущности – зверь, мог так жестоко издеваться над нашими детьми. Детей и их мир, да, мы порою не замечаем и не понимаем, так же как и они не понимают нас. Но мы зато в силах защитить их от унижений, мы можем это делать…» Слушая речь Ирэн, Нелли, чуть не плача, попросила: