С аэродрома, на ночлег, Виктор возвращался уже в сумерках. Группа летчиков ушла далеко вперед, а он ковылял далеко позади. День выдался настолько тяжелым, что идти не хотелось вообще никуда. Он даже начал задумываться, а не ночевать ли ему в дальнейшем на аэродроме? Ведь кормят все равно там. И не нужно будет каждый день таскаться туда-сюда за три километра.
У деревенского колодца он увидел, как какая-то женщина набирала воду. Она поставила привязанное к вороту, полное ведро на край сруба и потянулась за другим, чтобы перелить. В этот момент ведро соскользнуло и упало на землю, окатив водой стоящих рядом малышей-погодков. Немного воды плеснуло на шаровары и проходящему рядом Виктору. Вода была холодной и обиженные таким обращением, дети сразу заревели. Женщина ухватила их на руки, пытаясь успокоить, но это не помогало, обиженные дети голосили на всю округу.
Их крик раскалывал голову. Виктор пошарил по карманам и достал шоколадку. После зимней прогулки по немецким тылам, он всегда носил шоколад из бортпайка с собой. От жары тот растекся, превратившись из плитки в обернутый бумагой ком. Он отщипнул пару кусочков и принялся совать в рот орущим малышам.
— Что вы им суете? — женщина попыталась отгородить детей от Саблина.
— Да это просто шоколад. Он сладкий, они успокоятся.
И действительно, дети сперва пытались выплюнуть неизвестное угощение, но вскоре распробовали, зачмокали. Плач утих.
— Спасибо, — сердито ответила женщина. Она посмотрела на лежащие на земле пустые ведра, на прижимающихся к ней детей и тяжело вздохнула.
Виктор кинул ведро в колодец и быстро набрал воды, подхватив полные ведра, вопросительно посмотрел на женщину.
— Туточки недалеко. Спасибо, — тон у нее уже был другим, гораздо более радостным. — Вот тут поставьте, — сказала она, когда они зашли в ее двор, оказавшийся через дом от того места где жил Виктор. Двор был чистеньким, нигде не видно ни одной лишней травинки либо соринки, но чувствовалось, что здесь давно нет мужских рук. Плетень был покосившийся, словно строй пьяных алкоголиков, ставня в сарае болталась на одной петле, ступени крыльца были подгнившие и требовали замены. Женщина снова вздохнула и протянула. — С этими архаровцами прямо беда, не усмотришь. Зайдите, хоть чаем угощу.
Виктор хотел уже согласиться. Попить чаю в обществе довольно молодой, судя по голосу, женщины, было куда лучше, чем глазеть на темную крышу сенника в попытке уснуть. Но меньший ребенок на ее руках снова заплакал. Женщина зашикала на него в попытке успокоить, но это не помогало. Его плач отозвался сильной болью в голове у Виктора. Он поморщился и потер виски.