Наталья Игоревна стряхнула на пол оторопевшего Евсеева. Анатолий ударился копчиком о деревянный пол, моментально проснулся и вскочил на ноги, заправляя измятую рубашку в брюки и застёгивая ширинку. Чиновница отпрянула от Скутельника и забормотала ругательства, но как-то неубедительно, с оглядкой на мужа. Чиновник скорее для проформы пожурил неохотно зашевелившуюся на нём даму, и не спеша отстранил от себя её ласковые руки.
– Вы кто такой? – спросила чиновница Веню.
– Скутельник, – ответил хорист, вставая с кровати.
– Как Скутельник?! Тот самый Скутельник?!! – глаза чиновницы округлились так, будто перед ней стоял лохматый Йети.
– Скутельник он и есть Скутельник. А что вы подразумеваете под определением «тот самый»? – Веня воззрился на женщину. Та промямлила что-то невразумительное.
Неловкую паузу прервала решительная Горчакова:
– Все по местам! Приводим себя в порядок, через полчаса завтрак, через час выезд на концерт, остальные, те, кто не задействован в «культурной программе» – на рынок, осуществлять дружеские связи с аборигенами путём товарно-денежного обмена.
Однако две трети «поющего» коллектива оказались небоеспособными. Радостное «вчера» обернулось хмурым «сегодня». Тошнота, головокружение, слабость и потливость ставили под угрозу срыва «культурный обмен».
– Всех опохмелить, – приказала директор Горчакова «санитарам» Евсееву и Скутельнику. Приятели, принявшие дозу коньяку из директорского резерва, с просветлёнными лицами несли по комнатам «благую весть». Евсеев наливал в рюмочку «лекарство» и подавал страждущим. Веня выдавал шоколадные трюфели из раскрытой коробки. Тем, кого мутило от коньяка, предлагалось сухое каберне в гранёном стакане и малосольный огурчик на вилке.
Коллектив ожил. Возгласы благодарности перемежались ещё пока негромкими попытками смеяться. В помятых платьях и не наглаженных костюмах хористов увезли в неизвестном Венедикту направлении. Руководство хором взяла на себя Елена Валерьевна. Концертмейстером при ней назначили Елену Леонидовну. Вечером, когда коллектив без потерь, но в совершенно непотребном виде вернулся в расположение интерната, выяснилось, что во время концерта «тракторист» Иван Тимофеевич упал с задней скамейки и своей массой подмял теноров. Это решило исход концерта. Сбитые с ритма участники хора тянули кто в лес, кто по дрова. Дирижёр Елена Валерьевна в запале обложила полупьяных певцов трёхэтажным русским матом. Зрители не поняли ни слова. Решив, что короткий текст дирижёра неотъемлемая часть программы, встретили его аплодисментами. Басы ответили дружным смехом. Зал подхватил смех, считая и это составляющей выступления. Смеялись продолжительно, заразительно и от души. Одни от того, что ничего не понимали, другие от того, что понимали всё, но остановиться не могли. Вопреки тревожным ожиданиям с утра, к вечеру культурный обмен удался к обоюдному удовольствию сторон. Банкет со скромной закуской и обильным винопитием довершил дело.