– А у вас?
– А у нас в квартире газ! – засмеялся Юраша. – Слушай, Глебушка, теперь уже все равно, удовлетвори мое здоровое любопытство. Вы ведь знали, кто конкретно из чеченцев оплатил предвыборную кампанию комсомольца?
– Не думаю, что любопытство – здоровое чувство. И вообще, Юраша, о мертвых или хорошо, или ничего. Стоит ли поминать несчастному Иванову его чеченские грехи? Пусть земля ему будет пухом.
– Ладно, Глебушка, Бог с ним, с комсомольцем. А как насчет твоего Матвея? Про его безвременную кончину что скажешь?
– Скажу одно: я уверен, ваши люди не работали сегодня с раннего утра в бригаде наемных водолазов НИИ морских млекопитающих.
– Ты думаешь, он не сам утонул? – удивленно поднял брови Юраша.
– Ты тоже так думаешь.
– Что теперь гадать? Ведь не докажешь уже ничего. Как говорится, концы в воду. Ужас, что творится, – сокрушенно покачал головой Лазарев, – кандидата в губернаторы находят в роще в одной пижаме с пулей в затылке, лучший журналист области тонет в море среди бела дня, на глазах у нескольких десятков отдыхающих, а мы с тобой, два полковника, ну ничего не знаем.
– И не говори, – согласился Константинов, – действительно, ужас.
К полудню городской рынок превращался в гудящее, орущее, бурлящее, как кипяток, человеческое море. Совсем близко светилось на солнце море, настоящее, спокойное и прохладное. А здесь, на рынке, жара казалась нестерпимой, хотелось вырваться из толкучки и убежать на пляж.
Крепко держа Арсюшу за руку, полковник Константинов шел вдоль бесконечного мясного ряда, где были разложены дымящиеся ломти еще теплой красной говядины, розовой свинины и темно-вишневой баранины. На крюках висели бледные молочные поросята и синеватые кролики с неободранными пушистыми лапками.
– Глебушка, пойдем отсюда, пойдем на пляж! – канючил Арсюша.
– Ты же хотел домашней колбасы, давай уж купим. Обидно полчаса здесь протолкаться и уйти с пустыми руками.
Продавцы громко зазывали всех проходивших мимо и потряхивали тяжелыми кусками мяса над прилавками.
– Я уже не хочу никакой колбасы, – ворчал мальчик, – я лучше вегетарианцем стану.
Полковник нес два тяжелых пакета с фруктами, пот лился градом, тонкая рубашка промокла насквозь.
– Давай хотя бы сала купим, хорошего деревенского сала, розового, с прожилочками, – уговаривал он.
– Мама говорит, сало есть вредно.
– Для мамы вообще все вредно. Ты же у нас не балерина.
– Ну, пожалуйста, Глебушка, пойдем. Я устал.
– Ладно, – сдался Константинов, – обойдемся без сала и колбасы.
Елизавета Максимовна должна была ждать их в небольшом открытом кафе в центре рынка. Пока Глеб с сыном покупали продукты, она отправилась к рядам с колониальными товарами. Надо было купить Арсюше новые плавки, пару маек, а себе – пляжные шлепанцы и шпильки для волос.