В другой ситуации Лариса с удовольствием ответила бы хамке, обложила бы ее крепким мужицким матом. Но сейчас было не до того. Глаза полковника тревожно скользнули по стеклу витрины, потом еще раз, уже внимательней. Надо было уходить, тихо и быстро.
«Теперь я еще и наружник, – усмехнулась про себя Лариса, аккуратно укладывая пакеты в багажник своей „шестерки“. – Константинов заметить меня никак не мог, но взгляд почувствовал, напрягся. Потому и разошлись они так быстро».
Выруливая с платной стоянки, Лариса думала о том, что с намеченными на первую половину дня домашними делами придется погодить. Шеф вряд ли удовлетворится телефонным сообщением, потребует выложить подробности и детали.
«Ну вот, а я губы раскатала, думала, успею борщ сварить, котлеты накрутить. Угораздило же их столкнуться именно сегодня у меня на глазах. Уж я-то знаю, как их обоих обложили со всех сторон, чтобы они не встретились, доктор и полковник, им просто невозможно было встретиться без свидетелей. Наверняка не я одна зафиксировала этот случайный контакт. А потому надо доложить скорее, меня ведь тоже могли засечь, мигом настучат, что я с такой информацией не спешу. Однако я ведь спешу, – она притормозила у светофора, – так спешу, что самой противно».
– Мы разве не домой? – спросила Маша, заметив, что они едут в противоположную сторону.
– Нет, мы за кроссовками и вообще за всякими одежками для тебя.
– Но кроссовки можно было купить на рынке, в вещевых рядах.
– Покупать китайские подделки на рынке – только деньги выбрасывать. В такой дряни ты больше ходить не будешь. Порядочная барышня должна иметь пару приличных платьев, и шорты твои никуда не годятся.
– Между прочим, приодеть Машу Кузьмину значительно сложней, чем покойную Юлю Воронину. Почему-то на мой тощий размер шьют либо попугаечно-молодежный хлам, либо проститу-точные тряпки типа того лилового платья, которое мы сожгли. Мне и так хорошо, не надо никаких одежек!
– Я очень рад, что тебе и так хорошо, – улыбнулся доктор, – но пара приличных платьев тебе не помешает.
– Вадим, я не ломаюсь, я серьезно – давай не будем ничего покупать. Я ведь не содержанка твоя!
– Фу, Машенька, откуда слова такие – содержанка? Ну, хочется мне тебя приодеть. Я десять лет, кроме цветов и духов, никому ничего не покупал.
– А кому ты покупал цветы и духи? – прищурилась Маша.
– Всяким разным дамочкам. Уже не помню.
– И не помни! Всяких разных дамочек забудь!
– Давно забыл.
– А что я скажу маме, когда она увидит у меня новую одежду?
– Ты лучше подумай, что ты скажешь маме, когда она увидит меня. Как ты меня представила своей преподавательнице? «Мой друг»? Сказала бы еще – «товарищ».